Yakov D - Первый литературный конкурс по мотивам игры S.T.A.L.K.E.R.

– Но как же карлики, которые едва не прибили меня? – наконец задал я вопрос.

– Они и не трогали тебя, – усмехнулся полковник. – Мы всего лишь имплантировали тебе эти воспоминания, и шрам приделали тоже мы. Что такое, по-твоему, эта ваша Зона? Представь себе мышеловку. Сталкеры тянутся сюда за сыром – хабаром, – но стоит им зайти чуть вглубь и… бац, срабатывает ловушка. Сталкеры научились обходить многие ловушки, избегать опасности. Как можно было еще остановить их? Ментальное подавление, иммунитета против которого нет практически ни у кого из людей. И тут вступаешь в действие ты. Ты приносишь призму туда, куда никто не может пробраться – в самое сердце. И заставляешь ее работать. Прекрасный результат. А принудить тебя к этому было весьма просто. Жаль, конечно, твою жену, но ничего не попишешь – для нашей цели все средства хороши.

Слезы выступили у меня из глаз. Выходит, смерть Клавы была их делом? Ублюдки…

– Ненавижу.., – прохрипел я сквозь слезы.

– Ну-ну, полегче. Ты не один, кто нас ненавидит, но у остальных куда больше шансов, нежели теперь у тебя. Знаешь, ведь все было вроде бы неплохо. Но… Возникла одна загвоздка – жалкие восемнадцать минут. Однако, в них была настоящая мощь. Мы вскрыли могилу твоей жены – в качестве проверки, – и знаешь что? Ее тела там не было. Да-да, словно хоронили пустой гроб. А такого не могло быть. Как тебе удалось проделать это?

Я снова промолчал. Мой мозг отказывался верить в слова американца. Кто только не копался в моих воспоминаниях, и каждый норовил оставить в бедной голове что-то свое. Что из сказанного Шейлзом – правда? Мог ли я действительно каким-либо образом опустошить гроб? Мистика. Безумие.

– То, что ты – ключ, мы поняли позже. Когда вернулись к станции и не обнаружили НИЧЕГО. Понимаешь, ничего?! Ни этого зала, ни, естественно, призмы. От радуги мы были защищены в совершенстве, от зомби, карликов, трясунов – также, поскольку приложили руку и к их появлению тоже. Это были первые, не самые удачные модели мышеловок. Радуга подвела итог всей работе – сталкеры в геометрической прогрессии уменьшались в числе с каждым днем, и нам более не мешали. Удобно, не правда ли? – Роджер Шейлз посмеялся. Мне еще не приходилось видеть его столь разговорчивым. – Мы вернулись сюда вместе с тобой. В третий для тебя раз. Снова ничего. Станция не открыла нам врат. И тогда уже знакомый тебе Вячеслав Тихомиров предложил концепцию настроений. Ты не просто ключ, ты – транслятор. И чтобы врата открылись, ты должен был хотеть этого. Все оказалось очень просто. Ты должен был быть убежден в безопасности сердца аномальной области. И это подтвердилось сегодня. Скажи, разве это не тривиально?

Шейлз поднялся и отошел немного в сторону, дабы размять затекшие конечности.

– Мы убили на твоих глазах одного за другим Жору, Матвея, затем Славу. Я после так называемого предательства Славы потерял рассудок и не мог больше представлять опасности для аномальной области, в то время как в тебе, где-то там, среди этих восемнадцати минут сидящий жучок воспринимал все именно так, как нам того хотелось. Мы не смогли ни открыть информацию этих восемнадцати минут, ни удалить ее. Словно живой резидент томился в них, постоянно отслеживая все события. Дальнейшее – дело техники. Этот резидент в твоей голове дал команду на разрешение открытия врат, и вот мы здесь. Все вместе. Что, теперь ты наконец-то вспомнил? Тогда придется тебе рассказать, что же происходило здесь почти треть часа.

И я вспомнил. Картины из заблокированной памяти предстали перед глазами, объясняя все. Наивные, они полагали, что это жалкие восемнадцать минут? Они даже представить себе не могли, какие тайны были скрыты в моей голове. Мне уже не нужна была вся прочая память, поскольку она лишь вводила в заблуждение. Теперь я наконец мог вздохнуть свободно. Новые, совершенно чуждые еще миг назад моему телу ощущения окутали меня, предоставляя полную, единственно верную свободу. Я поднялся, раскидывая вокруг кровавые ошметки только что сидевших на мне людей. В следующий миг мне предстали расширенные, наполненные ужасом глаза Шейлза и его руки, тянущиеся закрыться от неминуемой судьбы. Пустое. Окровавленное тело человека десятком мелких кусков рухнуло на пол. Это уже не имело для меня никакого значения. Для нас. Или для нас? Все одно. Не важно. Ибо…

Ибо память полностью вернулась, и я прозрел окончательно…