Михаил Ахманов - Путь на юг

Плот неторопливо скользил рядом с пирсом на расстоянии метров двадцати от него. Полуголые айденские мореходы, выстроившиеся вдоль левого борта, метнули канаты, подхваченные на причале высокими светловолосыми людьми. Миг, и концы легли вокруг толстых столбов; последовал слабый рывок, и плот замер. Затем встречающие подтянули его вплотную к пирсу. Ни сходни, ни трапы были не нужны – поверхность мостков пришлась на две ладони выше палубы.

Одинцов с любопытством разглядывал северян. Идеальный нордический тип, отметил он с некоторым удивлением. Светлоглазые, крепкие, с русыми или соломенного цвета волосами, они действительно напоминали викингов или древних новгородцев. Молодые мужчины – их оказалось большинство – не носили ни бород, ни усов, ни украшений; однако их одежда из замши и ткани выглядела весьма добротной. Короткие рубахи и куртки, штаны, заправленные в высокие сапоги, круглые кожаные шапочки, пояса с ножнами для кинжалов… Ничего лишнего, вызывающего; тем не менее этот наряд каким-то непостижимым образом подчеркивал воинственное и грозное обличье хайритов. У многих на спинах висели чехлы со странным оружием – его длинная рукоять торчала на полметра над левым плечом.

Понаблюдав минуту-другую за этими людьми, Одинцов решил, что их сходство с буйными новгородцами или разбойными скандинавами является чисто внешним. Они не походили ни на грязных неотесанных варваров, ни тем более на бандитов; полные достоинства лица, гордая надменная осанка, скупые жесты, неторопливая внятная речь… Да, эти хайриты знали себе цену!

Ему было известно, что сам Рахи наполовину хайрит – двадцать пять лет назад нобиль и пэр империи Асруд бар Ригон выкупил пленную дочь хайритского вождя и взял ее в жены, за что едва не подвергся опале. Где и как он разыскал эту девушку, оставалось неясным, но брак их на первых порах оказался счастливым – через год хайритка подарила Асруду сына, и еще шесть лет они жили в любви и покое, после чего она скончалась от неведомой болезни. Обследовав остатки памяти Рахи, Одинцов не нашел почти никаких воспоминаний о матери, кроме смутного образа нежного и ласкового лица в ореоле золотых волос. Впрочем, о старом Асруде, своем предполагаемом отце, он помнил немногим больше.

Вероятно, Асруд очень любил жену, если позволил ей дать своему наследнику второе имя, хайритское. Имя многое значило для айденских нобилей; и могущественные магнаты, и мелкопоместные дворяне, из которых, кстати, происходил бар Занкор, в равной степени пользовались привилегией носить имена, начинавшиеся с долгого протяжного «а». Хотя ни простонародье, ни благородное сословие и власти империи не относились к хайритам с враждебностью, большой любви к северянам тоже никто не питал. Хайриты были превосходными воинами, которых изредка нанимали для особо трудных военных кампаний, что в какой-то мере унижало имперскую гордость. Однако породниться с ними, да еще назвать старшего сына и наследника хайритским именем было поступком из ряда вон выходящим.

Как понял Одинцов, происхождение Рахи не являлось тайной – недаром Рат во время драки обозвал его хайритским отродьем. Но имя, хайритское имя – совсем другое дело! Видимо, его знали только немногие люди, достойные особого доверия. Интересно, откуда оно стало известным бар Занкору? Из бесед с целителем Одинцов вынес убеждение, что тот неплохо знал старого Асруда, но не входил в число его приближенных.

Сзади грохнули барабаны, и он резко обернулся. Капитан-сардар со своими помощниками важно маршировал к берегу в окружении дежурной окты. Офицеры блистали серебром, солдаты щеголяли начищенными панцирями и шлемами, октарх, крепкий детина с бронзовыми кудрями, вздымал шест с имперским знаком – позолоченным солнцем с дюжиной расходящихся лучей. Процессию замыкали два десятка рабов, тащивших дары.

Барабанный бой резко оборвался. Капитан взошел на причал и проследовал на берег со всей своей свитой между шеренг расступившихся северян. Хайритов, похоже, не слишком впечатлил этот помпезный выход; снисходительно пропустив заморское начальство, они принялись помогать мореходам, закрепляя причальные снасти на столбах и обмениваясь с гостями шуточками. Очевидно, многие на стагарте знали язык северных соседей. Одинцов тоже понимал их речь без всяких затруднений; казалось, этот напевный говор знаком ему с детских лет. Доброе наследство от Рахи, подумал он.

К остальным причалам один за другим начали швартоваться плоты. Торжественных шествий с барабанным боем больше не было заметно, и Одинцов заключил, что дипломатическими полномочиями наделен только капитан-сардар головного плота флотилии. Постепенно группы хозяев и гостей потянулись с мостков на берег, к складам и горевшим рядом с ними кострам. Пахнуло жареным. Одинцов принюхался и, кликнув Чоса, перепрыгнул на мостки.