Борис Сапожников: Звезда и шпага

Эта новость существенно подняла настроение в корпусе. Особенно после двух лёгких побед солдат Луганского пикинерного полка, эскадрон которых был прикомандирован к нам в Казани, над башкирами-пикетчиками. Нескольких повстанцев удалось, хоть и не без труда, захватить в плен, их притащили в наш лагерь, связанных их собственными арканами.

— Противостоять нам будут войска фальшивого полковника Зарубина-Чики, — сообщил нам Коренин. — Он ещё с прошлого года осаждает Уфу, однако город держится до сих пор. Значит, настроения в армии его ещё хуже нашего.

Это верно. Ничто так не снижает боевой дух армии, как длительная и безрезультатная осада. Тяжело всё же топтаться под стенами, в общем-то, без особого дела, обстреливая город да сидя в траншеях. Особенно зимой, когда траншеи заполнены ледяной водой, а с добычей провианта становится совсем уж туго.

— Но и расслабляться не следует, — напомнил Коренин. — Именно Зарубин разгромил авангард генерала Кара. И я думаю, во многом именно из-за шапкозакидательского настроения самого генерала и офицеров. Надеюсь, на этот раз с нами этого ничего подобного не случится. Особенно с нами. Мы должны разгромить Зарубина и снять осаду с Уфы. Так сказал наш командир. Мы не должны его подвести.

Утром следующего дня две армии выстроились друг против друга. Дело было в считанных десятках вёрст от Уфы, близ села Чесноковки.

— Боже праведный, — протянул кто-то из карабинеров моего эскадрона. — Сколько ж их тут?

— На первый штурм Уфы, — ответил ему я, сам не знаю зачем, остались ещё привычки унтерские, — как говорят, пошло десять тысяч пугачёвцев. Даже если их число и уменьшилось хотя бы вдвое, то всё равно их остаётся ещё очень много.

— На наш век хватит, — усмехнулся, как всегда повеселевший перед боем, поручик Самохин. — Будет где разгуляться! — Он проверил палаш и пистолеты. — Напьёмся кровушки!

— Господа офицеры, — подъехал к нам вернувшийся от Михельсона Коренин, — идёт в атаку второй линией. Сначала прикрываем огнём казанских кирасир, задача которых нанести таранный удар по центру Зарубинской армии. А потом ударим в палаши. Наша задача разрубить войско пугачёвцев на две части, а по возможности и на более мелкие куски, после чего уничтожать спокойно и планомерно.

— Хороший план, — к Самохину вернулась и его знаменитая язвительность. — Удался бы ещё.

— Это зависит только от нас, — ответил ему Коренин, ставя коня на своё место в эскадронном строю.

Я перепроверил пистолеты, наполовину вынул и сунул обратно в ножны палаш. После чего стал присматриваться к нашему противнику. Одолжив зрительную трубу у Самохина, я навёл её на строй наших врагов. Казаки и рабочие с крестьянами были, действительно разделены на полки, выстроенные в ровные шеренги. Одеты они были в те самые крашеные кафтаны, о которых говорили офицеры-мушкетёры в Казани, и напоминали более всего солдат времён царя Алексея Михайловича. Первые ряды с пиками, копьями и просто дрекольем, за ними — мушкетёры, вооружённые кто чем — и древними пищалями времён того же Алексея Михайловича, и вполне современными ружьями, захваченными, видимо, у генерала Кара, с примкнутыми штыками. На флангах стояла лёгкая кавалерия — казаки и башкиры. Последние выглядели совсем уж нелепо со своими луками и стрелами, даже копья, не то, что сабли, были далеко не у всех. Однако недооценивать их не стоило — получить стрелу в горло неприятно во все времена, хоть в пятнадцатом веке, хоть в нынешнем восемнадцатом. А вот комиссаров я что-то не заметил, как не странно.

Запели трубы. Я быстро вернул Самохину окуляр, и намотал поводья на запястье левой руки. В первый момент, пока мы будем прикрывать огнём атакующих кирасир, для офицеров дел особых не будет. Залп всего один, как только солдаты разрядят карабины во врага, мы ударим в палаши, вот тогда и придёт наше время.

Мне со своим полуэскадроном предписывалось, как только мы разрубим армию Зарубина напополам, ударим по ней с тылу, чтобы отсечь от неё небольшой кусок и уничтожить его вместе с драгунами Сибирского полка.

Мы пустили коней шагом, при ином аллюре попасть в кого-либо с седла просто невозможно. Так что уже спустя несколько минут кирасиры оторвались от нас, разгоняя своих тяжёлых коней для сокрушительного таранного удара.

— К залпу готовьсь! — скомандовал я, взводя курок пистолета, хотя стрелять пока не собирался.

— Повзводно! — пришла по цепочке команда секунд-майора Брюсова, принявшего командование полком, пока Михельсон руководил всем сражением. — С первого взвода первого эскадрона! Огонь!