Олег Николаевич Верещагин Клятва разведчика

– Я в походы много ходил, – не стал я вдаваться в подробности. И, подумав, достал из внутреннего кармана штанов галстук и повязал его. Надо сказать, что реакция была предсказуемой – у всех глаза полезли на лоб.

– Это что? – удивился Сашка. – Зелёный…

– Это? – я словно впервые увидел галстук и довольно натурально засмеялся: – А, да это просто шейный платок такой. Он мне… дорог, как память кое‑о‑чём.

Вопрос был снят, но Юлька задумчиво сказала:

– А вообще‑то надо нам пионерские галстуки найти… Я свой в дупле спрятала, недалеко от сторожки…

– А у меня мой с собой, – гордо сказал Женька и, достав из кармана аккуратно сложенный треугольник, ловким заученным движением повязал его прямо на шею и спрятал под курточку. – Только я так буду носить, – немного извиняющимся голосом сказал он, – а то очень яркий, в лесу сразу видно…

– А у меня галстука нет, – Сашка взохнул, и я спросил:

– А тебя принять никак нельзя? По‑моему, уже выше крыши есть за что.

– «Принять»! – фыркнул он. – Для этого отряд должен быть…

– А мы чем не отряд?! – возмутился я.

– Ладно, это вы потом обсудите, – Витька поднялся. – Снаряжаемся и выходим. До рассвета мы должны быть… в одном месте, а рассветёт уже скоро.

21

Рассвет мы встречали на краю здоровенного лесного оврага, заросшего орешником и можжевельником. Витька подал сигнал остановиться, огляделся, прислушался и удовлетворённо кивнул:

– Днюем здесь. Часовых выставлять не будем; советую выспаться. И на сон грядущий – самое главное: мы идём востанавливать контакты с соседними партизанскими отрядами для организации совместных действий.

Мне уже было известно, что после разгрома подпольного райкома, координировавшего ( пытавшегосякоординировать) действия партизан, о совместной борьбе не было и речи. Так что желание наладить взаимодействие говорило и о желании развернуть более широкие действия. Гадать можно сколько угодно, но точно знают только командиры. И это правильно. Вообще‑то многих такое возмущает – мол, приказы отдают, а ничего не объясняют, да что мы – машины, что ли?! (Я имею в виду – в нашем времени возмущает.) Да ещё приводят в пример слова Суворова: «Каждый солдат должен знать свой маневр!» Только по своей дурости не понимают, что именно свойманевр. Вот мы и знаем – идём устанавливать контакт. А об остальном можем гадать сколько угодно…

Гадать. И не больше.

Часового мы не выставляли. В принципе, это верно – заметить нас было трудно, а уж если заметили, то часовой не поможет. Просто расстелили неско‑лько одеял и завалились на них, укрывшись другими. Я нацелился было ещё поесть, но наш лейтенант двинул бровями, и я «отставил». Одно дело – прикалываться над Чебурашкой в лагере, а совсем другое – нарушать приказы тут. Чревато… Я закрыл глаза, а открыл их от того, что мне приснился звук самолёта.

Судя по всему, было уже далеко за полдень – я никак не мог избавиться от привычки глядеть на запястье и поклялся себе, что сниму часы с первого же убитого немца, на котором они окажутся. Это я подумал сонно, а в следующий миг сообразил, что нет – не приснился мне самолёт!

Виктор, приподнявшись на локтях, всматривался куда‑то вверх, в направлении этого звука. Остальные ребята спали – наверное потому, что они не знали, какую опасность может в себе таить звук с неба… а я проснулся, потому что знал, хоть и по кино.

– Нас ищут? – прошептал я. Виктор кивнул, потом пояснил:

– Ну… не нас именно. Но раньше они эти леса с самолётов не прочёсывали…

– Ерунда, – сказал я. – Это не вертолёт… – и тут же прикусил язык. Но Виктор не обратил внимания на мою оговорку, потому что именно в этот момент самолёт как‑то очень небыстро и мирно прошёл над верхушками деревьев. К моему удивлению, это был биплан, совершенно не соответствующий моим представлениям о немецких самолётах, даже с открытой кабиной, кажется…

– «Хейнкель»‑пятьдесят первый, – пробормотал лейтенант. – Два пулемёта, бомбы…

– Вить, ты где служил? – спросил я, наблюдая полёт самолёта; солнце ярко сверкало на его крыльях, словно их покрывала слюда.

– В полковой разведке, – буркнул он и не стал ничего объяснять. – Неужели засекли отряд, сволота?

– Вить… – меня вдруг пронзила ужасная догадка. – Вить, а что если в нашем отряде немецкий стукач?!

– Кто‑нибудь наверняка есть, – меня удивило не столько то, что он понял слово «стукач», сколько спокойный его тон. – Только связи‑то у него всё равно нету. В сёла один Ромка, считай, и ходит… Вот если активизируемся – тут и начнутся проблемы… А это так – для отчёта летает… наверное.