Стас Устенко - Наблюдатель

Но куда более примечательным оказался ряд стеллажей у другой стены. На них штабелями лежали бомбы и ракеты нереально больших размеров – сверкая бочкообразными корпусами и всей своей формой доказывая собственную ядерную сущность. Завершался этот парад несколькими чудовищными «Кузьками» – пятидесятимегатонными водородными бомбами, о которых я узнал из школьных учебников. Когда одну такую штуку взорвали на Новой Земле, шум поднялся на весь мир…

– Как эти… как они сюда попали? И зачем? Можно ли их вытащить обратно? – изумлялся я.

Вероника рассмеялась.

– A никто их и не хотел вытаскивать. Это помещение специально было построено над лабораторией – на случай успеха экспериментов. Здесь есть грузовая платформа – спуск на нижний уровень, так что технику всегда можно доставить к ускорителю.

– Угу. То есть изначальной целью экспериментов была доставка военных грузов непонятно куда?

– Понимаешь, у Брюсова имелись догадки, вернее даже довольно четкие предположения о том, куда именно начнет перебрасывать предметы сфера. Или сферы – всегда же можно сделать побольше, чтобы в нее что угодно поместилось. Но он ими со мной не делился. Сейчас… – она дошла до небольшой панели на стене и ввела очередной код. Что-то лязгнуло. – Я активировала подъемник. Надеюсь, успеем.

– Скажи, долго ты будешь от меня что-то скрывать? Мне надоело играть с завязанными глазами…

Девушка не ответила. На стене я заметил надпись: «Стирание личной истории – 60 %».

Сине-черный квадрат на бетонном полу вдруг сдвинулся вбок, и на его место поднялась рифленая ржавая платформа. На станции, как я вспомнил, нам попадалось несколько таких конструкций – мы приняли их за люки канализационной системы. Поручней у подъемника не было, пришлось встать ближе к центру плиты и постараться как следует упереться ногами. Впрочем, это оказалось совершенно лишним – подъемник работал чрезвычайно медленно, со скоростью едва ли не в несколько дециметров в минуту. Когда он проделал чуть больше половины пути, мы с Вероникой спрыгнули почти с двухметровой высоты и кинулись вперед по узкому коридору.

– Вероника, но если здесь есть маленькие подъемники для людей, то должен же быть и большой для техники, разве нет? – сказал я по пути.

– Есть, конечно, он ближе к центру станции расположен. Дело в том, что эти устройства предназначены для тайного проникновения на объект – для обычных процедур существует тот самый шлюз, до которого мы не добрались. Скорей же, не отставай!

Мы, наконец, достигли «Зоны испытаний». Гигантские зеркала стояли параллельно друг другу – это первое, что бросилось в глаза, а в самой смотровой было не протолкнуться – похоже, здесь собрался весь персонал станции. Толпа из одинаково одетых в серые комбинезоны людей галдела и источала жуткое волнение.

– Стоп! Приказ командования! Остановите испытания! – Вероника гаркнула таким голосом, что у меня заложило уши. Все синхронно обернулись.

– Простите, с кем имею честь? – к нам обратился худощавый высокий старик. Его огромная седая шевелюра возвышалась над черепом, словно корона, а узкие щелочки глаз буравили всех взглядом, ясным и опытным. В этом мужчине было что-то восточное, умудренное опытом, и сразу стало ясно – он тут главный.

– Вероника Сталь, особый отдел! Профессор Кантимиров, я полагаю? Немедленно остановите испытания!

– Дорогая Вероника, при всем желании я не могу этого сделать. Таймер обратного отсчета уже включен, и не в моих силах заблокировать ускоритель. Вероятно, надо установить реле быстрого сброса, почему мне не пришло в голову раньше…

– Все уходите отсюда! – я попробовал закричать, но, от волнения, сорвался на какой-то противный визг. – У нас есть сведения о том, что произойдет чрезвычайная ситуация! Сколько времени осталось до старта, почему нет звукового отсчета?

– Звуковой отсчет… тоже хорошая идея. До запуска осталось тридцать секунд, нет двадцать девять… Товарищи, постройтесь, пожалуйста.

Толпа забурлила, мне показалось, что нас сейчас сомнут. Но нет, работники станции моментально взяли себя в руки и быстро пошли на выход двумя шеренгами, которые организовал Кантимиров. Сам он, судя по всему, собирался покинуть смотровую последним. Лазаревский – мелькнуло у меня в голове. Надо ли сейчас нарушить установленный порядок и постараться выхватить его из толпы? Или пусть все развивается так, как идет – у Кантимирова, похоже, железные нервы и хватка, несмотря на довольно путаное изложение своих мыслей при разговоре. Признаться, терпения мне всегда не хватало, даже когда надо было подождать с полминуты. Протерпел я секунд пятнадцать – за это время половина людей вышла из зала, и мы с Вероникой тоже встали в середину ближней шеренги.