Стас Устенко - Наблюдатель

Пусто. То есть совсем пусто – ни единого слова. Я пригляделся – по цвету этот блок разительно отличался от предыдущих листов. Судя по всему, кто-то отогнул скрепки и, не мудрствуя лукаво, вставил в книжку чистую бумагу. Очень любопытно. Брюсов? Вряд ли. Заболтский? Возможно. Мой мучитель вполне подходил на данную роль, но загвоздка заключалась в том, что «Доктрина», как я понимаю, не являлась тут секретным документом и особой ценности не представляла. Даже Вероника знала о ее существовании и рекомендовала мне к прочтению. Хорошо, пока не буду подавать вида. Прочитаю-ка я самый конец книги, где должны были сохраниться страницы, симметричные исписанным в начале. Увы, меня ждало разочарование – несколько финальных листов брошюры содержали лишь выходные данные, так что из живого текста до меня дошел совсем небольшой отрывок.

Восьмерка является символом бесконечности не случайно. Речь идет, конечно, о восьмерке Мебиуса – замкнутой петле, с которой невозможно сойти. Переход из одной реальности в другую не меняет точку взгляда наблюдателя – это наблюдатель меняет реальности, стороны ленты, оставаясь вне игры. Но ведь кто-то наблюдает и за самим наблюдателем?

– Вероника, большую часть книги кто-то похитил.

– Что значит…

– Как думаешь, кому мог понадобиться этот несекретный документ, с которым многие у вас хорошо знакомы?

– Понимаешь, в чем проблема…

– Вот теперь понимаю. На самом деле эта штука была под семью замками, и вы у меня ее не отняли потому…

– …потому что Брюсов решил включить тебя в наблюдательный совет и дать все высшие допуски. Ты прав. Эта «Доктрина», ну, как сказать… На сегодня она уже история, вернее – миф, большинство не воспринимает ее всерьез. Знаешь, сколько таких творений вышло в начале ХХ века…

– Хорошо. Тогда можешь мне в двух словах пересказать отсутствующий отрывок?

– Не могу. Оригинала никто из знакомых мне людей не читал. Те же, кто рассказывал мифы…

– A когда материал попал к вам в руки, тебе не захотелось с ним ознакомиться?

– Брюсов не…

Конца ответа я не услышал, так как мы оба одновременно подняли глаза к небу, в котором сначала тихо, а затем все сильнее и сильнее слышался шум двигателей. Очень скоро над нами завис пузатый зеленый вертолет, и с него скинули длинную веревочную лестницу. Приглашения ждать не пришлось, Вероника тут же начала карабкаться вверх, и мне оставалось лишь последовать за ней. Книгу я опять зачем-то сунул в карман. Странно, наверное, виноват адреналин или что-то еще, но подъем на немалую высоту по дрожащей от ветра лестнице не показался мне экстраординарным событием. Даже страха особого не было – я тупо, как на уроке физкультуры, лез наверх, концентрируя взгляд только на веревках и ступеньках и думая о том, что, наконец, смогу сесть в нормальное кресло.

Наверху мне подал руку бравый молодой лейтенант. Он широко улыбнулся и сказал:

– Хорошо, что удалось вас быстро найти, товарищи! Очень сожалею о потере Брюсова – настоящий был коммунист, до мозга костей.

– Откуда вы обо всем узнали? – прокричала в ответ Вероника.

– Мы почти по вашим следам шли, маячки на са молете-то еще работали после крушения. Хотя вы, конечно, об этом знать не могли, а чем играть в угадайку, лучше действовать. Когда стало ясно, что деревня рядом… э-э-э… ненормальная, я запросил воздух.

– Спасибо! – Вероника протянула руку нашему спасителю. – Вероника, Майкл.

– Гавриил, – он опять широко улыбнулся в ответ, – Гавриил Рябушев. Очень приятно. Отправляемся к «Ленину-8»? Ой, какой же я болван – вас же в госпиталь надо…

– Не надо, – мы с Вероникой одновременно покачали головами. – Летим сразу на место.

Когда машина взмывала ввысь, за спиной проревела пара штурмовиков. Я оглянулся. Деревня под нами расцветала оранжевыми напалмовыми огнями.

Вертолет довольно быстро достиг огромного плоского луга с рядом невысоких серых построек. Приглядевшись, я заметил тройной ряд заборов с колючей проволокой, а еще поодаль – бетонную стену с вышками. Охранялось это место похлеще, чем пусковые установки ядерных ракет. Гавриил Рябушев вышел с нами и, даже не пригибаясь под винтами, быстро зашагал к бетонному двухэтажному дому. Рукой он указал нам на вход. Сразу за узким тамбуром оказалась неплохо обставленная приемная – пара шкафов, секретарский стол и массивная дверь в основной кабинет.

– Вы присаживайтесь пока, – миловидная полненькая секретарша улыбнулась. – Егор Петрович еще занят, придется подождать.