Лори Голдинг - Резня на «Могиле гиганта»

Махаон издал несколько хриплых звуков. Мир вокруг него потемнел, и он ничего не мог сделать. Не мог произнести ни слова. Не мог предупредить по воксу своих братьев на орбите, ни даже Хвигра. Он проклинал себя за то, что ни с кем не успел обсудить свои опасения по поводу Гадрия. Апотекарий мог лишь надеяться и молиться, чтобы брат Кельтру вспомнил их последний разговор, когда имя Махаона окажется в списках без вести пропавших во время эвакуации…Гадрий склонил голову. Движение более походило на пародию задумчивости, чем на саму задумчивость.

— Ты находился слишком близко к библиарию. Ты же видел, так? Я не могу быть уверенным наверняка, одержим ли ты, или нет.

Он повернулся к охваченному ужасом миральцу, который медленно отступал от этой кровавой сцены.

— Если мы хотим выжить, то должны быть уверены. В свое время я разберусь и с твоими медиками и грузом.

Махаон сжал зубы, темная струйка крови скатилась с его подбородка. А затем он затих.

Все еще смотря на Хвигра, Гадрий убрал нож.

— Надтаи, кха мирт-ку, — произнес он с идеальным миральским акцентом. — Би кхатти гаригин. Чама ик гхалак магистр Тракиан.

Он взял ошарашенного юнца за руку и повел его к последнему транспорту, покидающему «Могилу гиганта», оставляя Мирал Прим на съедение детям Кракена.

«Сердце Кронуса» приняло на борт последний десантный корабль, когда эскорт «Роколы» стал проверять оборону боевой группы на прочность. Корабли Кос уже были готовы к отбытия и сейчас, наконец, стали удаляться с поля боя на полной скорости. Все кроме боевой баржи. Удерживая на расстоянии корабли эскорта, Тракиан приказал начать последнюю атаку. Ганелора несколько мгновений молчала, всматриваясь в лицо магистра.

— Господин, прошу подтвердить приказ. Я хочу, чтобы все на мостике это слышали.

Тракиан слегка наклонился на своем командном троне. Он уперся пальцами в подлокотники.

— Лейтенант Ганелора, как магистр Ордена Кос Императора, я приказываю вам осуществить экстерминатус Мирал Прим. Это мир не достался нам, не достанется и Великому Пожирателю.

Приказ был принят и подтвержден от мостика до стрелка, как того требовали законы Империума. Подобная жесткая мера будет выполнена со всей серьезностью и ответственностью. Циклонные боеголовки заряжены, пусковые установки сняты с предохранителей. В свете раннего утра смертельный груз пролетел по дуге над опустошенным плоскогорьем. Хотя существовала вероятность того, что корабли-ульи «Ксепер» и «Рокола» могут понять назначение этих снарядов и попытаться убраться с орбиты мира, твари на земле никогда не поймут, почему их бросили.

Когда «Сердце» на полной скорости выдвинулось за остальной частью боевой группы, а ее навигационные офицеры осуществляли сотни вычислений, необходимых для неконтролируемого варп-прыжка, Мирал Прим содрогнулся от огненного шторма, распространившегося по всей периферии планеты. Плазменный огонь выжег всю органику на планете. Тысячи и более градусов превратили местность в голую скалу.

Температура на планете стала понижаться. Неопытному глазу могло показаться, что планету уничтожил Кракен. Ощутив что-то, похожее на разочарование, «Ксепер» и «Рокола» двинулись в путь.

Сенатор Юльнор Батурбас обладал самой раздражающей привычкой барабанит кончиками пальцев по столу. Тракиан пытался угрожающе смотреть на него каждый раз, когда губернатор это делал, но под конец сдался. Это человек явно был идиотом.

Аудиенция на борту «Сердца Кронуса» длилась третий час, на столе магистра лежала новая папка официальных документов. Тракиан обнаружил, что смотреть на оскорбляющие его пальцы, выбивающие дробь в отстраненном ритме. Он насчитал четырнадцать обручальных колец различного дизайна и обрамления. Затем магистр подумал, сколько раз его жены хотели отрезать пальцы губернатора, когда им приходилось слушать его речи.

— Брат-капитан Агаит дал нам множество обещаний, — произнес неопрятный чиновник, — и ваш предшественник клялся, что будет чтить их. Мы хотели бы получить заверения, что вы будете придерживаться такой же позиции, как магистр Ордена. Я думаю, вы понимаете, что мне нужно убедиться, что люди Сотары не будут забыты в час великой нужды.

Тракиан остался сидеть, имитируя внимание к словам губернатора. Он бросил взгляд на бумаги последний раз и зафиксировал свой уставший взгляд на Батурбасе.