Владимир Лещенко - Полет Кондора

Журналист огляделся. Они стояли у широкого устья заросшего оврага, метрах в десяти от груды всяческого хлама, в которой имелось отверстие чуть ниже человеческого роста, обложенное старым кирпичом. Над головой — деревья на фоне уже светлеющего неба. Нормальные деревья — не изломанные зоновские, виденные им на нелегальных роликах и снимках в специальных изданиях.

— Вам тудой, — прогудел за спиной Джинн, а может, его брат…

Игорь замешкался, но Кондор дернул его за рукав, и Игорь устремился за ним, к провалу тоннеля. Синеватый свет фонарика выхватывал из сумрака выщербленные каменные ступени, стены из красного кирпича. Пахло плесенью и земляной сыростью. Над головой нависал пропитанный влагой потолок с лохмотьями паутины…

…Позади что–то скрежетнуло, ухнуло, но Игорь заставил себя не оборачиваться, словно из темноты кто–то неслышным шепотом подсказал, что этого лучше не делать.

Сперва они шли по длинной толстой трубе с осклизлыми стенками, ориентируясь на маячивший впереди мутный огонь. Миновав тронутую ржавчиной треногу с прожектором, к которому была прикручена связка серо–рыжих «батареек» — редких электрических артефактов, — они вступили в узкий коллектор, где пахло затхлой сыростью.

Пройдя с полкилометра по тоннелю, они остановились в странной кубической каморке, откуда вела другая труба — диаметром уже от силы метр с небольшим. В свете фонаря в наморднике на потолке, питающегося от точно такой же «батарейки», как прожектор в тоннеле, Игорь разглядел несколько стоявших у стены сбитых из досок узких щитов и что–то напоминающее кабельный барабан с несколькими рычагами. От него два тонких тросика уходили в трубу.

— Значит, так, — сообщил Кондор. — То, что ты видишь, — это часть старой дренажной системы, оставшейся от системы полевых дождевальных установок, которой пользовался местный… эээ… колхоз — это еще до Первой Аварии. В те времена, видать, у государства было полно денег, и на них строили много всего — вроде этих вот трубопроводов. А сейчас эти остатки былой роскоши приспособили умные люди, чтобы пересекать Периметр. У знающих людей это все называется «Кротовиной». Но само собой, об этом не надо распускать язык — может быть вредно для здоровья. Даже знаменитым журналистам…

— Эээ… подожди, так просто? — Игорь, казалось, был разочарован. — Но я думал…

— Ага, ясно, как у вас в репортажах: марш–бросок через запретный рубеж, под огнем боевых роботов, ползком, ежесекундно рискуя получить пулю… — усмехнулся Кон–Дор. — Ну и такое бывает, но ты ж пойми: Зона — это бизнес! А бизнес — он и есть бизнес. Или ты думал, что в Зону всю жрачку и барахло бродяги вроде меня тащат на своем горбу? Кстати, этим каналом я почти не пользуюсь, но люди, которые его держат, мне кое–чем обязаны, и согласились помочь.

Игорь несколько секунд с сомнением глядел на черный зев трубы.

— Слушай, — вдруг встрепенулся он. — Что — она и в самом деле туда выходит? А если через нее какая–нибудь тварь Зоны проскочит?

— Во–первых, там с той стороны проход закрыт. Во–вторых, твари Зоны и прочие мутанты, как ты, видимо, знаешь, через Периметр не ходят — не живут они в нашем мире, хоть в какой лаборатории самой навороченной дохнут самое большее через сутки–двое. Хотя, говорят… — Он о чем–то напряженно задумался. — Ладно, это все чепуха. Лучше давай–ка, дружище, отправляться…

Кондор подхватил щит, и Игорь увидел, что с обратной стороны фанерное корытце снабжено кустарно приделанными подшипниками.

— Поедем с конфортом … — улыбнулся сталкер. — Давай, что ли…

С некоторым сомнением Игорь осматривал непонятное устройство.

— А… как этой штукой пользоваться? — осведомился он с виноватой улыбкой.

Передернув плечами, сталкер поставил оба «корытца» на пологий желоб, примыкающий к трубе, привязал оба рюкзака, затем, знаком приказав Игорю лечь, ловко перехлестнул на его спине брезентовые ремни.

— Это чтобы ты не потерялся, — бросил он с усмешкой. — Свалишься — вытаскивай тебя потом. Значит, так как ты, видимо, уже сообразил, через эту трубу протянут трос, намотанный с той стороны на такой же барабан. Сейчас я нажму вот эту кнопку, он начнет вращаться и потащит вот эти штуки, зацепив вот за этот выступ. Доедешь буквально минут за десять — на той стороне выключишь рубильник: эта фигня с двух сторон врубается–вырубается. Потом поеду я. Если что случится и мотор остановится, когда ты будешь внутри трубы, ради Монолита, не бесись, не вопи — я тебя вытащу, — ткнул он ладонью в торчащую сбоку от цилиндра рукоять ручной лебедки. — На крайний случай, — он не уточнял, на какой, — вот возьми, — он протянул Игорю что–то похожее на деревянный кастет, — вот этой штукой будешь отталкиваться от стен и поползешь вперед: назад так, увы, не выберешься — стопор на тележке помешает… И ждешь меня. — Он явно хотел что–то добавить — видимо, совет на случай, если не дождется, — но вместо этого решительно рубанул воздух ладонью. — Все, давай ложись…