Даниил Аксенов - Апокалипсис - р. от о.л.

- Водитель БМВ, остановитесь! - загремел мегафон. - К обочине!

- Да что за...! - у Виталия Петровича было такое выражение лица, что, казалось, он едва сдерживается, чтобы не выругаться.

Тем не менее, мы свернули к обочине и снова остановились. Я приподнялась на сидении, чтобы увидеть, как сзади тормознула милицейская машина. Оттуда резво выскочили двое: знакомый гаишник и еще один с автоматом.

Толстощекий подскочил к дверце водителя.

- Все, шеф, приехал! - выпалил он. - Автомат видишь?

- Вижу, - подтвердил Виталий Петрович, осторожно оглядываясь назад.

- Поэтому не дергайся. Твоя подружка в розыске! - гаишник облегченно вздохнул, словно сообщил нам радостную новость. - Я-то думаю - что-то она подозрительно лежит на сиденье. Дай проверю... И на тебе! Приехал, шеф!

- Ты это уже говорил, - голос Виталия Петровича был спокоен как сто статуй каменных будд. Я бы удивилась, как можно быть спокойным в такой ситуации, если бы сама не погрузилась в пучину отчаяния.

'Все, конец, - думала я. - Сейчас меня схватят, а если попытаюсь бежать - пристрелят. Быстрее пули не побежишь. Схватят и потащат в камеру, а там Хранители до меня живо доберутся. Глупо надолго оставлять демона в камере, он ведь может ускользнуть в Первый Дом и ищи свищи. Думаю, что все отработано - сразу прикончат, без колебаний...'

В моей груди стало пусто. Холод начал разливаться по телу, захватывая ноги, живот, руки... Но это состояние быстро сменилось жаждой деятельности. Я села на сиденье, но это все, на что была способна. 'Сколько мне осталось жить? - билась мысль в голове. - Час? Два? Вот же невезение...'

Между тем, разговор между гаишником и Виталием Петровичем принял любопытное направление. Поначалу я не прислушивалась, будучи в ступоре, но потом, когда вникла в суть, мое настроение разом изменилось.

- ... и вот думаю, - говорил толстощекий, отдуваясь, - что мне с того, что вас доставят в КПЗ? Вами ведь другие будут заниматься, а я ничего с этого не поимею. Ты понимаешь, о чем я?

- Понимаю, - кивнул Виталий Петрович. - Тысяча. Долларов, конечно.

- Пять! - отреагировал гаишник. - Пять, если сразу, и мотай!

- Три.

- Пять, мужик! Я не знаю, что натворила твоя подружка и знать не хочу. Давай пять и свободен как птица. Я не видел тебя, ты не знаешь меня.

- Мне нужно засунуть руку за пазуху, - произнес Виталий Петрович.

Гаишник быстро повернулся к напарнику и кивнул. Тот подошел поближе и застыл в каком-то метре. Дуло автомата смотрело прямо на моего толстого рыцаря.

- Только медленно, мужик.

Виталий Петрович плавно засунул руку во внутренний карман легкой куртки и осторожно вытащил зеленую пачку денег.

- Здесь ровно пять, - сказал он. - И больше с собой нет. Можешь не считать. Нюх у тебя на деньги, что ли?

- Попрыгаешь по кустам с радаром пару лет, отморозишь задницу и у тебя нюх разовьется, - совершенно серьезно сказал гаишник, взвешивая пачку на ладони.

- Нормально, - он кивнул напарнику. - Пошли!

- Держись, - сказал мне Виталий Петрович, когда менты направились к своей машине. - Сейчас будем ехать быстро и резко поворачивать. Эти уроды могут передумать или какую-нибудь подлянку сделать. Например, передать по рации...

- Откуда у них моя фотография? - я чувствовала невероятное облегчение. Произошедшее даже слегка примирило меня со всеобщей коррупцией.

- Думаю, что из метро, - Виталий Петрович нажал на газ. - Там видеокамеры понатыканы на каждом углу. Тот Хранитель, который в тебя стрелял в первый раз, позаботился о том, чтобы изъять запись и передать куда надо. Я так и думал, что менты и спецслужбы работают на Хранителей. Но не волнуйся, Анечка. В нашей стране тебя не достать никому, пока у меня не закончатся деньги.

Под это оптимистичное заявление мы съехали на второстепенную дорогу.

Машину пришлось бросить. Виталий Петрович вызвал знакомого и поменялся с ним. Тот взял БМВ, а мы сели на Вольво.

- Поставь ее в гараж, - напутствовал Виталий Петрович. - Может быть потом еще ей попользуюсь.

- Ладно, - махнул успокоительно махнул рукой приятель, рыжий тип в черной куртке. - Номера другие поставлю и сам поезжу.

- На Вольво тоже не будем ездить, - подытожил Виталий Петрович, когда мы сели в новую машину. - Сеня не очень-то надежен. Болтлив слишком. Поставим Вольво на даче, а потом что-нибудь придумаю. Но к Стасу все же заедем. Он тут совсем близко.

Я не спорила. Просто неожиданно подумала о том, что моя красота не оказала на гаишника никакого заметного влияния. Почему так? Получается, на меня не все реагируют? Или просто слишком любят другого, не меня? Да, вероятно. Например, себя или деньги.