Ильяс Найманов - Янтарь. Вирус бессмертия

— Там сверху большая термическая аномалия — разлом, — сказал Трофим, — и вы совсем недавно чуть не убили меня в ней.

— Правда? — удивился профессор, — о… простите пожалуйста Трофим Аристархович, я ведь не мог знать что это вы… в моем положении такой редкий случай поправить свою… свой…, — он не нашелся что сказать.

— Ладно, профессор, прощаю. Дальше.

— Так вот, вы не подумайте коллега, что я только и делаю что пытаюсь кого-либо съесть. Я ведь в первую очередь ученый и человек. Я принял решение разводить плантации плесени, потому что это будет защищать меня. Аномалии не растут в тех местах, где остается хоть что-то живое и в то же время эта плесень, в крайних так сказать случаях, может быть кормовой базой… вот посмотрите, — Одинцов встал и показал несколько зеленых пятен рядом с химическим аномалиями. — Это Аспергил высший плесневый гриб, вы наверное знаете. Я нашел его под колесом одной из машин, когда у меня еще был выход. Мне пришлось немного поколдовать над ним, чтобы он стал зеленым, вы ведь понимаете коллега, что кроме того что забирать жизнь, я могу и давать ее, могу влиять на геном дистанционно, могу лечить людей… мы можем. Вы понимаете коллега?

— Понимаю, но у вас что есть кто-то еще? Почему вы говорите мы?

— Кто-то еще? — переспросил Одинцов и задумался, странно глядя на Трофима. — Да тут был кто-то еще. Я так понимаю один из выживших, тот кто остался последним. Не знаю как его зовут, но именно он открыл эту дверь, — профессор указал на дверь, через которую вошли Трофим и Моль, — он покушался на меня. Думаю что он хотел меня съесть, но поскольку он находился еще в стадии бета, то я дистанционно ослабил его, и он сбежал. Больше я его не видел, хотя регулярно чувствовал, он подглядывал за мной и подслушивал. Я пытался с ним поговорить, привести в чувство, но мне кажется что либо он получил черепно-мозговую травму, либо настолько долго был в состоянии невменяемости, что вакцина, которая без сомнения не дала ему умереть, восстановила только часть его умственных способностей. Конечно, в его случае это прискорбно.

— А что вот с этим объектом? — Трофим указал на труп.

— Это… этот как вы сказали объект имеет слишком сильные повреждения нервной системы и ему не светит полноценное осмысленное существование, мне пришлось э-э-э… использовать его как…

— Еду, — закончил Трофим.

— Да коллега, вы меня прекрасно понимаете, — согласился Одинцов. — Так что вы вытащите меня отсюда? Вы можете разомкнуть этот круг аномалий, я признаться уже очень устал находиться в их плену.

Трофим осмотрел несколько рядов аномалий, потолок, пол с пятнами химических луж.

— Вы знаете профессор, это невозможно, я понял что вы из себя представляете, и надеюсь что смогу привести помощь и мы что-нибудь придумаем, но сейчас нам надо идти.

— Вы что не можете управлять этим? — он указал на аномалии перед ним, — ведь сейчас две тысячи семнадцатый год, технологии совсем на другом уровне, мы наверное колонизировали Луну, Марс, а вы не можете справиться с этими недоразумениями?! — возмутился и перешел на крик Одинцов.

— Потише профессор, никто не колонизировал Луну, до Марса вообще еще очень далеко, и снаружи, там за пределами Зоны, тоже не все так хорошо, как вы наверное думаете.

— Да, да коллега, простите, — Одинцов взял себя в руки. — Вы же понимаете за столько лет, первая надежда на спасение, а тут такое фиаско… я просто не сдержался. Вы простите мне эту ноту? — жалобно попросил он.

— О чем вы, профессор, разумеется я понимаю вас, — успокоил его Трофим, испытывая жалость к этому пожилому человеку, оказавшемуся в таких тяжелых обстоятельствах и сохранившему человеческую натуру и обличье.

— Трофим Аристархович, если вы вытащите меня отсюда, я обещаю я буду помогать вам всем своим опытом, всеми своими возможностями. Мы с вами, если захотите восстановим это комплекс, это огромная лаборатория, передовая в своем времени, и сейчас я уверен она далеко не из последних. Там на нижних этажах, есть готовые вакцины, я покажу вам. Вы сможете предложить их значимым людям, я буду наглядным примером, — профессор говорил жарко и пылко, охваченный фанатичным безумием. — Мы разработали много вариантов, есть вакцины для солдат, есть для руководителей, а есть и…, — тут по его лицу пробежало холодное, пренебрежительное выражение, — для простого народа, который станет сильным, верным и бесконечно преданным. Это очень хорошее средство. Мы найдем помощников, мы… мы… Трофим Аристархович?! — встревожился он глядя на изменившееся лицо некробиолога.