Дмитрий Казаков - Идеальное отражение

К горизонту клонилась отожравшаяся, но ещё не полная луна, мерцал Млечный Путь.

— Красота, — сказал я, когда мы утолили голод и жажду.

— Красота, — отозвался Синдбад. — А, наш новый друг, кажется, шевелится…

Праведнику на самом деле было лет восемнадцать, не больше, мелкие черты лица придавали ему сходство с грызуном, и ничего приметного во внешности этого парня не имелось.

Открыв глаза и обнаружив наши свирепые рожи, он вздрогнул.

— Привет, дружище, — сказал я. — Вынужден разочаровать тебя, но устроить тут аутодафе или проповедь мы не дадим.

— Но… помолиться хотя бы… разрешите? — спросил он срывающимся голосом.

— Зачем? — удивился Синдбад.

— А перед смертью.

Ну, определённая смелость у этого парня была, хотя порой и загнанная в угол мышь обретает бешеную храбрость. А ещё, несмотря на страх, он трезво оценивал обстановку и не делал глупостей — вроде попыток вырваться.

— Это всегда успеется, — сказал я после того, как мы с Синдбадом обменялись взглядами. — Поведай мне лучше, отрок, полный религиозного рвения, ты знаешь, кто мы такие?

Он помедлил немного, морща лоб и посверкивая глазами, а затем ответил:

— Ты — Антихрист.

— Какая потрясающая новость, — тут Синдбад не сдержался, захихикал. — А я кто, чудище из серного озера? Или блудница, что восседает на звере, вышедшем из моря и собравшемся сожрать тысячу царей?

Я в религиозной галиматье мало чего понимал, а вот бритоголовый, похоже, разбирался.

— Не знаю, о тебе пророк ничего не говорил, — ответил мальчишка.

«Пророк» — это Дьякон, пузатый и бородатый тип, возомнивший себя новым мессией, что призван с помощью костров бороться с ересью. В роли еретиков у него выступали учёные, а также все, чем-то помешавшие Дьякону или просто не вовремя оказавшиеся на дороге. Из всех безумцев Пятизонья он был одним из самых знаменитых, а уж в кровожадности мог поспорить с самим Хистером.

— Значит, Антихрист, — сказал я, думая, что роль одного из главных христианских злыдней мне не очень нравится. — Это с какого перепугу? Рогов у меня вроде бы нет, серой я не пахну?

— Ты умеешь быть сразу в двух местах.

Синдбад крякнул, а у меня мелькнула мысль, что дубль устроил мне куда больше неприятностей, чем я полагал до сего часа. Эх, отмотать бы время суток на двое назад и обойти тот «Мультипликатор» по широкой дуге.

— Почему тогда я сам об этом ничего не знаю? — спросил я, стараясь, чтобы голос мой звучал уверенно.

Пришлось мальчишке напрячься и рассказать, с чего вдруг праведники решили, что я Антихрист. Выяснилось, что дубль, сто скоргов ему в глотку, попался группе бойцов Дьякона в Старой Зоне, неподалёку от тамбура. Самое чудное, что он ринулся на них в атаку, один на четверых, вопя какие-то глупости!

— Авессалом, командовавший группой, был сильно удивлён, — говорил наш пленник. — Но ты от них удрал, ушёл в сторону Обочины, и они решили тебя не преследовать, поскольку имели задание от пророка. А когда вышли из тамбура в Сосновом Бору, вновь увидели тебя.

Он нервно завозился и буркнул:

— Развязали бы вы мне руки, а то я скоро того… не сдержусь.

— Уж сдержись пока, — попросил я. — И что, теперь твои единоверцы ловят меня по всем локациям?

— Да, пророк отдал такой приказ.

— Ну что же, — с наигранной бодростью начал Синдбад, — врагом больше, врагом меньше — какая разница?

Это он зря — разве можно сравнить Циклопа, пусть джинна, но одиночку, или Антипу и его десяток головорезов с Дьяконом, чей «Пламенный Крест» насчитывает до сотни стволов? Эти фанатики не успокоятся, пока не спалят меня, или не увидят мой труп, или не отвлекутся на что-нибудь более интересное, вроде охоты на изучающих Пятизонье учёных.

Или их самих «отвлекут» военные.

— Ладно, позволим мальчишке отлить, а затем подумаем, что делать дальше, — сказал Синдбад. — А ты, праведник, помни, что трое отроков, конечно, выжили в печи огненной, но вот о том, что кто-нибудь уцелел после попадания из «карташа», в Библии ничего не говорится!

Поднятый нами на ноги и отведённый в сторону пленник не стал суетиться, даже когда ему распутали руки. То ли слишком хотел в туалет, то ли решил, что удрать от пули — задача невыполнимая даже для искренне верующего. Он сделал свои дела, мы связали ему конечности и вернули на «нагретое» место.

— Да только смотрю, ты меня совсем не боишься, — сказал я. — Как тебя звать, кстати?

— Иеровоам, — ответил мальчишка. — Так я и не верю, что ты — Антихрист.