Владимир Торчилин - Институт

- Ну, точно ведь говорят, что дуракам везет! Тут у всех жопы трещат от непрерывных надеваний, а он в Америку развлекаться едет! Ладно, ладно – не кривись! Знаю, что работать тоже будешь. Потому и посылаю. И хорошо, что прямо сейчас. Мне как раз в координационный совет надо кое-какие бумаги передать, а ты в Вашингтоне все равно будешь. Я тебе еще на словах кое-что скажу, чтобы ты там одному человечку, который для нашего сотрудничества очень важный, передал. Он тоже в Вашингтоне в это время будет – я с ним уже созвонился. На удивление удачно все совпало. Так что встретишься и передашь. Завтра зайдешь, я все подготовлю и объясню.

- А что, действительно что-то важное? - обреченно поинтересовался Игорь, предчувствуя, что разговор может получится тяжелым.

- А я что, шутки тут с тобой мудаком шучу? Раз говорю, значит важное! Да и вообще, тебе-то не все ли равно, раз так или иначе едешь? – с неожиданным подозрением спросил Директор.

- Да вот так получается, что как раз не все равно. Я к вам и пришел попросить, нельзя ли как-нибудь поспособствовать, чтобы поездку недели на три отодвинули, а? Со своим соисполнителем я бы договорился, а у меня – вы же помните – двум ребятам предзащищаться вот-вот. Как они без меня? А я бы их через Ученый Совет провел, все указания по исправлениям отдал бы и покатил со спокойной совестью. А так защиты задерживать – с Министерством проблем не оберешься! Еще и на вас бочку покатят...

- Ты что, совсем с глузду съехал? – перебил игорево лопотанье Директор – Тебе почему все по сто раз объяснять приходится? С мозгами совсем хреново стало? Может и лабораторией заведовать трудно? Раз Министерство сроки назначило, значит с американцами согласовано. Любые пересогласования – минус в работе. Это – раз. А два – я же тебе только что сказал, что мне кое-что через тебя именно в эти дни передать надо. Мне что, опять время терять передоговариваться из-за каких-то двух твоих мудаков?

- Ну уж не мудаков, - вступился за сотрудников Игорь – Вы сами обоих на институтской конференции хвалили. Так они с тех пор еще больше всего понаделали. А мы их в знак признательности своевременной защиты лишим, так что ли?

- Ты мне тут заботливую наседку из себя не изображай! Тоже мне – он один о людях думает, а остальным наплевать. Дешевую популярность завоевываешь? Лучше скажи, а на хрена ты вообще на предзащите нужен? Проформа ведь! Лишь бы в протоколе было.

- Ну как проформа – выступить надо. По несколько слов о ребятах сказать. Работы представить. Объяснить, как они в институтской тематике лежат. И Совету вежливость показать. Ну, все такое. Сами они пока еще этим политическим штукам не обучены.

- Во-первых, пускай обучаются – до каких пор целок-то из себя ломать! Только про высокую науку они, видите ли, излагать могут! А во-вторых, хрен с тобой – раз уж так переживаешь, напиши мне по странице на каждого, и я их сам на Ученом Совете от твоего имени представлю. Еще глаже все пройдет. И им почету больше, что Директор про них говорить будет, и Совет не вякнет. Всё! – решено и подписано. Готовь к завтрашнему дню текстовочки на каждого, приноси, получишь от меня бумаги и поручение и вали в свою Америку без задержки. Ишь – все им не так! Нашему Ванюшке и на бабе камушки. Другие бы поскорее постарались бы отъехать, а то вдруг чего сорвется, а вы у меня вконец разбаловались... Кому щи пусты, а вам жемчуг мелок... Умники. Ладно - свободен!

С тем Игорю пришлось и уходить. Хотя на душе стало несколько спокойнее: Директор одолжения делал редко, но – надо отдать ему должное – если уж чего обещал, то выполнял. Так что ребята без прикрытия на таком важном мероприятии как предзащита не останутся. Теперь надо было все это им и объяснить, да и затребованные Директором текстовочки соорудить. Впрочем, могло быть хуже – кто ему указ, взял бы, да и вообще отложил...

V

Вот так и выехал получивший в дорогу пакет директорских бумаг и вагон и маленькую тележку устных поручений Игорь в свои Штаты аккурат в середине того самого промозглого марта, когда разные чикаги и бостоны тоже выглядят еще вполне уныло и не должны чрезмерной своей прельстительностью будоражить и смущать советского человека. Выехал, снабдив Директора подробно расписанными справочками по своим подзащитным и раз по пять прорепетировав с каждым из нервничающих аспирантов предстоящее выступление и растолковав им, как мог, убедительно, что предполагаемое высокое внимание со стороны Директора к их предзащитам может послужить им только на пользу. И даже этим не ограничился, а сам поговорил с каждым из предполагаемых рецензентов, уговаривая их не слишком на ребят нападать, даже если им вдруг и почудятся какие недостатки, а подождать до его возвращения и ему самому все и высказать, а он уж с ребятами все необходимое выправит в лучшем виде. Конечно, воспитательный эффект предзащиты в таком случае несколько снизится, но ведь и сама предзащита без руководителя – дело необычное. Кое-кто над его мельтешением посмеивался, но в общем и целом все отнеслись с пониманием, так что и сам Игорь уехал несколько успокоенным, да и ребята тоже, вроде, дергаться стали поменьше. А одному из своих старших научных, который до некоторой степени выполнял обязанности игорева заместителя, наказал чуть какие проблемы с подготовкой Совета или непосредственно касающейся их процедуры – сразу ему звонить, а уж о результатах предзащиты доложить как только, так сразу.