Владимир Торчилин - Институт

Но, как бы то ни было, Рогов в их заведении появился, и произошла забавная коллизия - человек, который двадцать лет вел свою каждодневную жизнь в относительно демократически устроенной стране с вполне развитой рыночной экономикой и соответствующим укладом, пусть даже и работал при этом на советскую разведку, теперь оказался в самом эпицентре совершенно иных и не слишком знакомых ему с практической стороны норм и правил режимного бытия. Неких последствий из такой ситуации просто не могло не быть.

III

Первый раз с новым режимником Игорь столкнулся, когда ему надо было отправить факс в Амстердам. Нужда в этом факсе была исключительная. Дело в том, что очередная статья из их лаборатории была послана в международный журнал, редакция которого находилась в Амстердаме, и примерно через три месяца после отправки рукописи Игорь получил письмо из редакции, в котором сообщалось, что статья вполне подойдет, и журнал готов ее напечатать, если авторы сделают кое-какие незначительные поправки, перечисленные в замечаниях рецензентов. Если редакция получит статью с поправками в течение двух месяцев, то она сразу пойдет в печать, а если авторы в два месяца не уложатся, то статья будет рассматриваться как новая и снова пойдет на рецензию, но уже другим рецензентам, которые могут высказать и дополнительные замечания, что публикацию, несомненно, отсрочит. Игорь быстро проглядел замечания. Они были пустяковыми, новых экспериментов не требовали, и всей правки было на пару часов работы. Порадоваться, однако, он толком не успел, поскольку тут же заметил, что письмо было ему отправлено как раз около двух месяцев назад, и до истечения опущенного ему на поправки срока остается всего одна рабочая неделя.

В общем-то, удивляться было особенно нечему: проблемы с почтой из-за бугра всегда были большими. Если на посланиях за рубеж отправлявшая их институтская канцелярия ставила свой штамп, из которого следовало, что содержащийся в конверте материал компетентными органами к отправке разрешен и дополнительного внимания бдительных почтовых властей не требует, то послания из-за этого самого рубежа никакого штампа о благонадежности, естественно, не имели. В результате, соответствующий отдел почтового ведомства, являвшийся составной частью государственной безопасности, в полном противоречии с разными там дурацкими законами о сохранении тайны переписки и всякой прочей либеральной чушью, работал с полной нагрузкой, внимательно эту самую переписку читая на предмет вылова нежелательной информации и, в конечном итоге, решая, стоит ли вообще доставлять именно эту корреспонденцию адресату. Учитывая, что в соответствии с естественным развитием событий количество корреспонденции из-за кордона на адреса советских учреждений и даже индивидуальных граждан непрерывно возрастало, а работников в этом читающем отделе, похоже, сильно не прибавлялось, то письма ожидали своего прочтения неделями и доходили (если доходили) до адресатов через самые невероятные сроки. На все жалобы недовольные получали один и тот же стандартный ответ, что задержка почты произошла за пределами границ Советского Союза, и отечественные почтари тут не при чем. Разумеется, все всё знали, но система работала, как было заведено. Отдельные случаи, подобные игоревому, никого не волновали. Кроме, естественно, самого Игоря, которому статью напечатать быстро и без повторной рецензии очень хотелось.

Понемногу поникавшие в советскую бюрократическую жизнь технические новшества типа факса давали ему на выбор две возможности. Во-первых, он мог срочно факсануть в редакцию просьбу о некотором продлении двухмесячного срока в связи с тем, что по не известным ему причинам, письмо дошло до него с сильным запозданием, и отправить исправленную статью авиапочтой так быстро, как только возможно, надеясь при этом, что благонадежный штамп канцелярии не позволит пакету пропасть в почтовых дебрях на обратном пути. Во-вторых, для еще большего ускорения и даже теоретически возможного укладывания в редакционные сроки он мог послать по факсу исправленную статью целиком, тем более что статья была довольной короткой, а оригинальные рисунки в редакции сохранялись и переделок не требовали. Игорь выбрал вариант номер два и пошел к Рогову за разрешением на отправку десятистраничного факса в далекую Голландию.

По начальным временам пребывания Рогова в их конторе попасть к нему было нетрудно, так что Игорь был допущен без промедления и сразу начал излагать свою просьбу поскорее завизировать факс. Первой реакцией нового режимника было искреннее удивление. Быстро просмотрев четвертьстраничную заявку Игоря и пролистав предполагаемую к факсованию статью, он озадаченно спросил: