Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

У нее не было времени попрощаться – только активировать лифт и нажать на нижнюю кнопку. Это было все, что она могла сделать для Тима – умереть за него. Ни больше ни меньше. Проще всего быть героем, когда нет другого выхода. Двери кабины еще закрывались за ее спиной, а навстречу погоне уже катилось по коридору зеленое яйцо гранаты. Белка нырнула в ближайшую к ней дверь и взяла автомат наизготовку. Граната рванула, осколки простучали по стенам и потолку смертоносную дробь. Ханна перевела дыхание, на миг зажмурилась, приводя чувства в порядок. Спокойнее.

Мерцающие под потолком лампы били по глазам. Она протянула руку к клавише выключателя. Рука почти не дрожала, ну, разве что самую малость. Еще не было рассыпанных по тыльной стороне ладони пигментных пятен.

Свет погас и Ханна на миг увидела свое отражение в стекле на дверях. Ее лицо текло, словно расплавленный воск, формируя совершенно новый образ, в котором не было ничего от рыжей худой герлы. Только глаза – они оставались прежними.

«Ну вот, Книжник, – подумала она. – Мы с тобой снова ровесники…»

Бегуна осколки не задели, а вот Облому куском металла вспороло щеку и правую голень. На Свине не было ни царапины, но его контузило взрывной волной, отбросило, да так, что он едва не задавил своей тушей Сиплого.

– Сука! – ревел Свин, мотая своей огромной башкой. – Я тебя достану!

Из вывернутых ноздрей хлюпало черной кровью, Свин отплевывался.

– Оставьте ее мне!

Облом покосился на орущего бро и молча перетянул раненую ногу ремнем повыше обильно кровоточащей раны. Разрез на щеке раскрылся, но крови было на удивление мало, хотя в образовавшуюся дыру были видны зубы.

– Потом перевяжем, – буркнул он, отталкивая Бегуна. – Я живой, зарастет.

– Ногами не топать, – приказал Бегун, оглядывая отряд. – Все целы?

– Целы, – кивнул Сиплый, потирая ушибленную грудь.

– Она ждет пока мы появимся, – объяснил Бегун. – Давайте ближе к углу. Если я кричу «граната!» – все на пол! За угол бросить у нее не получится. Я – первым, Свин – за мной. Облом – держись сзади. Бро!

Он ткнул Свина кулаком в бок – по-свойски, одобряюще.

– На тебе левая сторона.

Они легко взяли под контроль второй коридор. Пыль, взлетевшая вихрями после взрыва, медленно оседала на пол. Мигали полудохлые лампы под потолком. Отряд двигался не спеша, едва ли не приставным шагом, держа под прицелами пространство до самого лифта.

– Где они? – спросила Айша сквозь зубы. – Снова уехали вверх?

– Тогда нам конец, – отозвался Косолапый раздраженно, ситуация явно бесила его до крайности. – Тут нам Бабах не поможет…

– Заткнитесь оба, – раздраженно бросил Облом через плечо. Он сильно хромал, но держал позицию. – Не слышно ни хрена…

На самом деле, слышны были лишь их собственные шаги по мелкому стеклянному крошеву и шумное дыхание Сиплого.

– Тут куча дверей, – сказал Бегун негромко. Он приостановился, выжидая пока остальные подтянутся. – Гранату в нас бросили после того, как эта штука поехала. После того, как закрылся лифт. Значит, кто-то здесь остался – или Червяк, или эта чокнутая рыжая…

– Если бы ты пристрелил эту чокнутую рыжую при встрече, у нас бы не было проблем с Червяком, – Айша кривовато ухмыльнулась. – Но ты чесал свои орехи.

Бегун коротко глянул на жрицу через плечо.

– А если бы она застрелила тебя? – огрызнулся он. – Не всегда получается то, что хочешь! Привыкай, жрица.

– Что дальше? – вмешался Косолапый. – Так и будем стоять и трепать языками?

Белка слышала их превосходно.

Комната, в которой она оказалась, больше походила на зал, в центре которого располагалось еще одно помещение, но поменьше. Вокруг него по периметру стояли столы с теми штуками, что Книжник назвал компьютерами, и еще с какими-то сложными штативами, железно-стеклянными коробками, странными ящиками.

Во внутренней комнате оборудования было еще больше, а вот компьютеров только два, зато огромных. Но самое главное заключалось не в содержимом помещения, а в его планировке – выходов из комнаты было шесть и они вели в разные части охватывающего зал коридора.

По мере того, как погоня продвигалась к лифту, Ханна бесшумно шла им навстречу с другой стороны стены, направляясь к дальней двери, чтобы оказаться в тылу врага. Стенка была, наверное, совсем тонкой, так как Белка слышала каждый звук, вплоть до шумного сопения Сиплого.

Когда преследователи останавливались, останавливалась и она, когда продолжали двигаться – тоже двигалась. Ее бросало то в жар, то в холод и, судя по вкусу во рту, десна начали кровоточить, но ум оставался ясным и тело слушалось.