Дмитрий Манасыпов - Метро 2035. За ледяными облаками

Просыпайся, если сможешь. Беда царит везде, ее гончие служат ее желанию поиграться с людишками. А гончих у нее достаточно.

Чернота глубокого и смертельного сна не выпустит, даже когда снег покроет тебя с головы до пят. Проснешься, не чувствуя ног-рук, почерневших и отдающих звоном сосулек.

Бездна беспамятства тела, загнавшего себя вусмерть, не даст вовремя очнуться. Откроешь глаза и увидишь лишь поблескивающую на кривых желтых клыках слюну.

Тьма внутри тебя самого, накатившая подло и неожиданно, не разрешит ослабевшему слуху предупредить вовремя. Очнешься лишь после взрыва боли в голени, заметив чей-то тяжелый сапог. Щелчок предохранителя уже был, но тебе спалось…

Всему и всем есть предел. Азамат, глядя на своих, вспоминая самого себя и ОСНАЗ, понимал простую аксиому. И принимал ее полностью. Сам-то, как и кот, прошел бы до людей и жилья за стенами поселка. Но люди, вот эти самые, еле стоящие на воющих болью ногах, доверили ему себя. Значит… значит, привал. За этими деревьями, за чертовыми черными, вывернутыми, безумными загогулинами стволов.

– Ждите здесь, – Азамат достал патрон, закусил зубами. – Ефли фто, фалифе нахфен…

Земля чавкала. Не желая подмерзать в ночь, выдавала с головой. Красться особо не выйдет, как ни старайся. Саблезуб, дождавшись его, потрусил вперед, как всегда в последние… Да и какая разница, сколько последних лет.

Черные скелеты влажно скрипели набухшей корой. Тянули корявые сучья-крючья к двум забредшим кускам живого тепла. Роняли морось, недовольно шелестя лысыми руками-когтями. Прятали в своей сырой глубине возможный приют. Или новую засаду на их голову, уж как выйдет.

Азамат прошел через когда-то аккуратную посадку. Вязы, неожиданно принявшиеся посреди степи, высаживали с обеих сторон уже умершей дороги-грунтовки, густо заросшей, сейчас заметной только по редким голым кускам. Остальное сплошь покрывали засохшие и острые даже сейчас бустыли борщевика и редкого курая.

Деревья росли попарно, с широкой дорожкой между ними. Снег тут выжил со вчерашнего, светлел ноздреватыми кучками, хлюпающими под ногами. Впереди, в просвете, светлело даже в сумерках. Стены из бетонных плит, стоявшие полвека до Войны, смогли пережить и Беду. Держались, заваливаясь друг на друга и просто в стороны, но стояли. Пусть и не все.

Одно, второе… третье почти не виднеется. За ними еще пара кирпично-бетонных горбов-спин. Понятно, это как раз большущие гаражи, когда-то лечившие и баюкавшие трактора с комбайнами. Небольшие дома вокруг – для персонала. Сколько таких Азамату довелось встретить, бродя по никак не сдающемуся родному краю? Много.

А там что? А там – машины, не угнанные хозяевами, обросшие вездесущим вьюнком и чертовой сорной травой. Проржавевшие, треснувшие бортами и рассыпавшие стальные звенья гусениц, с растрескавшимися и сгнившими покрышками в рост человека. Смотрящие пустыми проемами вместо блестящего стекла, гудящие рыжими, не обломанными ветрами и непогодой, барабанами мотовил.

«Холланд», «Нива», «Джон Дир»… Азамат усмехнулся.

Старые знакомые. Он находил их останки посреди черных полей, ставших лугами, и внутри покрытых грязью огромных торговых площадок. Силуэты некоторых стали почти родными. Исполины, когда-то дарившие людям хлеб. Прогоняющие через шнеки с транспортерами золотые зерна, пахнущие жизнью куда сильнее, чем что-то другое.

Прятаться внутри них он бы не стал. Двадцать лет под ливнями, жарой, морозом, снегопадами и градом никому не пойдут на пользу. Металл держится на соплях и последних силах сварки с заклепками. А вот за ними? А вот за ними легко.

Саблезуб шел, пружинил на мягких лапах. Ворочал башкой во все стороны, тянул воздух. Перед дырой в стене, рухнувшей и рассыпавшейся плитой, задержался. Запах гари и дым, замеченные издалека, жиже не стали.

МТС давала приют разным бродягам. Это уж как пить дать. И уж еще точнее, что хозяева здесь водились. Кто пропустит возможность занять вполне себе по нынешним временам укрепленное жилье? Подлатать, туда-сюда, живи – не хочу. Только труд и терпение вложи. Радиации тут сроду не случалось, химия, если дед не врал, выветрилась, да давно. Сам дедок и евойная бабка были с виду люди людьми.

Азамат остановился у пролома. Укрылся за едва державшейся половиной плиты, вставшей дыбом. Так…

Дым не простой. Лишь подойдя ближе, понял: тушили мясо. На костре вместо печки, как кто-то случайный и перехожий. Кто-то, живущий постоянно, сложил бы печь… Так, это ладно. Вон там, в небольшом здании бывшего управления. Так и есть, даже отблески еще видны. Ну, надо посмотреть. Странно… Никого нет. Не слышно ни звука.