Дарья Иволгина - Проклятая книга

Те из смертников, кто покаялся до суда, носил простой желтый нарамник, полный андреевский крест рыжего цвета и круглый пирамидальный колпак, известный под именем «короза». Он шился из той же ткани, что и санбенито, и с одинаковыми крестами, но без изображения языков пламени.

Второй вид предназначался для тех, которые были присуждены к выдаче в руки светской власти (церковные власти палаческих функций самостоятельно не осуществляли, предоставляя это дело «мечу светскому»), но покаялись после осуждения. Одежду их, кроме обычных крестов, украшали языки пламени, обращенные вниз, — в знак того, что сожжены будут тела после удушения.

Третий же вид санбенито уготовлялся тем, кого считали виновным в окончательной нераскаянности. Все их одеяние было разрисовано огненными языками — в знак того, что носитель такой одежды будет непременно сожжен. Кроме того на ткани мелькали причудливые и карикатурные фигуры чертей, дабы показать, что эти духи лжи вошли и овладели душой виновного.

Каков же был ужас Соледад, когда она увидела, что одежда, предназначенная для нее, — самый позорный и самый страшный (и к тому же самый живописный) санбенито — красуется на самозванке!

Женщина что-то говорила, но ее голоса не было слышно. Вдруг откуда-то из толпы в нее полетели цветы. Это были розы, увядшие, с наполовину оборванными лепестками. Цветы взметнулись в воздух и медленно упали, осыпая санбенито и укладываясь под босые ноги осужденной.

Стражники тотчас схватили какого-то человека и потащили его вперед, к столу трибунала. Он выкрикивал непонятные слова и сердился.

Соледад не выдержала. Оттолкнул алебарду ближайшего к ней стража, она кинулась вперед.

— Это я! — закричала она, вне себя от гнева. — Это я все сделала! Я извела ребенка госпожи Мендоса, когда та согрешила с мавром! Что, не так? Я помогла дворовой девушке господина Суньига, когда та…

— Молчать! — приподнявшись над стулом, рявкнул один из инквизиторов.

— Я не буду молчать! Кто она такая? Почему на ней мое санбенито? Я привезла из Англии две опаснейшие книги, которые были найдены в саду моего учителя! Я привезла оттуда кристалл, с помощью которого я разговаривала с духами! Я знаю все и обо всех! Мне достаточно взглянуть на человека, чтобы понять, кто он и что из себя представляет!

— Подумаешь, пара книжонок, — протянул господин главный инквизитор Санчес. — Да на них никто и глядеть не хочет.

— А другие книги? Я нашла не только эти! Поищите-ка в доме Суньига, том самом, где я избавила от позора их старшенького сына! Поищите! Вы отыщете там не только труп глупой служанки. Она мне, кстати, очень пригодилась, потому что нерожденный плод, зачатый от знатного человека…

Тут Соледад заметила, что человек в капюшоне, посмеиваясь, быстро делает записи. Знакомые крючки и палочки ложились на лист… Стеганография!

— Что он делает? — завопила она вне себя. — Он пользуется моей книгой! Он — еретик! Его надо сжечь!

— Не тебе, глупая крестьянка, решать, кого сжечь, а кого отпустить, — объявил главный инквизитор Санчес очень строго. — Замолчи и отойди. Ты произносишь клеветнические и богохульные речи, за что тебе в подвалах пыточного застенка дадут… десять ударов плетью.

— Десять ударов? Без свидетелей? — надрывалась Соледад. — О, отец мой дьявол, как меня здесь унижают! Говорю тебе, недоносок, я привезла в Севилью десяток запрещенных тобой книг! Посмотрите на задах старой церкви Кровоточащего Сердца! Поройтесь на кладбище Святого Игнасио! Эти книги рассказывают, как построить летательный аппарат и подняться к облакам, чтобы встретить там духов злобы поднебесной! В них можно найти рассказ о том, как сотворить говорящую мертвую голову, которая расскажет о прошлом и будущем!

Толпа ахала и ужасалась. О женщине в санбенито и ее странном поклоннике на время позабыли. А когда вспомнили, то ни осужденной, ни схваченного в зале уже не было. Стражники куда-то их увели.

Впрочем, до них ли было! Соледад сыпала именами, перечисляла тайники, рассказывала о своих магических подвигах. Наконец она замолчала и, внезапно ощутив нечеловеческую усталость, села прямо на пол. Ноги больше не держали ее. Странная сонливость овладела ею. Все закружилось перед глазами — большой, полный народу зал, разноцветные флаги, гербы на стенах, деревянная фигура святой Варвары, странный человек в простом плаще, который пользовался запрещенным искусством стеганографии… Затем все это слилось в единое мутное пятно, из которого проступила невыразимо отвратительная образина. Дрожь узнавания пронизала Соледад, ее губы шевельнулись, но в горле пересохло, и она не смогла произнести ни слова.