Андрей Валерьев - Форпост - 4

Когда конвоир сдёрнул с головы мешок — Иван зажмурился. Уж очень ярко была освещена комната. Посидев с минуту, Ваня приоткрыл один глаз и осмотрелся.

«Какая, нафиг, комната?»

В каменном зале Маляренко без труда опознал свой собственный старый лодочный сарай, в котором когда-то стояла «Беда». Перед ним, на высоком кресле, почти троне, сидел Олег Николаевич Степанов и отвесив челюсть, пялился на валявшегося на полу человека.

Когда Генерал-Губернатору, только что вернувшемуся из инспекционной поездки по северу и востоку острова, доложили о том, что обычный патруль задержал человека, который назвался Иваном Маляренко, он здорово напрягся. Опыт прошлых событий говорил о том, что ТАКИЕ события просто так не случаются и впереди его ждёт много проблем. Но затем, выслушав историю поимки самозванца от непосредственных участников событий Олег Степанов успокоился — похоже, что нынешний «Иван» был просто авантюристом-одиночкой и никто из глав остальных общин за ним не стоял. Во всяком случае, ни дипломатической поддержки, ни десанта за спиной у этого уродца не было.

Бойцы из службы безопасности затащили человека с мешком на голове, бросили его на пол приёмного зала и нынешний Глава Крыма, плотоядно улыбаясь, велел снять с его головы мешок.

«Сука. На кол тебя! Прилюдно. Чтоб другим неповадно было!»

Старшина школы начального военного образования сдёрнул мешок с головы пленника и Олег едва не захлебнулся в вине, которое он лениво отхлёбывал из огромного серебряного кубка. Перед ним… Совсем не постаревший… Бородатый…

«Не может быть!»

— Старшина, — генерал с трудом проглотил глоток вина, — оставь нас.

— А…

— Привяжи его, вынь кляп и… ПОШЁЛ ВОН ОТСЮДА!

— Привет, Степанов. Вижу — узнал.

Иван старательно разминал челюсть.

— Ну вот, Олег. Я и вернулся.

— Есть хочешь? — Глава крупнейшей общины этого мира собственноручно налил тарелку супа. — Ты ешь, ешь.

Степанов метнул быстрый взгляд на стоявшего возле двери бугая. Если тот и удивился, то никак этого не показал.

«Ближник»

Иван внимательно и нарочито борзо изучил чернявого телохранителя Головы. Тот ответил таким же наглым и внимательным взглядом, мол, я тебя запомнил и мне плевать, кто ты есть на самом деле.

— Я ем. Ем.

Ваня действительно метал в рот ложку за ложкой, искоса поглядывая на Олега. Степанов, судя по его внешнему виду, был в полнейшем раздрае. Он то собирался соскочить с трона и обнять друга, то каменел и смотрел на Маляренко, как на врага народа. Ваня споро выхлебал тарелку и выдал.

— А девочки мои где?

Олег отвёл глаза.

— Маша то… давно… через год, после того, как ты пропал…Ваня, мне очень жаль.

Маляренко онемел. Весь. Целиком. Начиная от головы и заканчивая кончиками пальцев.

— К-как?

— Приступ. Кровоизлияние. Никто ничего не смог… я, — губернатор кашлянул, — мне… Марии Сергеевны до сих пор не хватает. Как человека, конечно!

Сбивчивой оправдательной речи друга Иван уже не слышал. В ушах молотом била кровь, голова кружилась и хотелось по-детски заплакать. Горько, безутешно. Эта женщина была для него всем.

— А, а Таня?

Степанов посмотрел в потолок, вздохнул и цыкнул ближнику.

— Позови.

Таня вошла стремительно, легко, будто ступала по воздуху. Огромный живот, который она несла впереди себя, ничуть ей в этом не мешал.

— Да, любимый, ты звал?

Степанов посмотрел на Ивана с отчаянностью обречённого и кивнул.

— Да, радость моя, звал. У нас тут…

Олег осёкся. Его жена, мать его сына, которая снова была на сносях, заметила ЕГО. Улыбка сползла с лица женщины, потом на лице Тани появился страх, потом боль, а затем решимость. За секунду. За миг. Иван всё понял и расслабился — здесь, в этом доме ему ловить было нечего.

Ноздри у Тани затрепетали.

— Это он? САМОЗВАНЕЦ?

Маляренко поднял обе руки. Мол, сдаюсь.

— Танька, я понимаю, виноват, но…

— ТЫ!!!

— Ты! Ты НАС БРОСИЛ!!!

Женщина схватилась за живот, согнувшись в три погибели. Глаза её пылали ненавистью и злобой.

— Скот! Как ты мог?! Ненавижу! Ненави…

Генерал-губернатор подскочил, облапил жену и увёл её из комнаты. «Телок» проводил хозяина взглядом полным сочувствия и подошёл к Ивану вплотную.

— Если с ней что-нибудь случится, я тебя на ремни пущу. Понял?

Ване было всё равно. В ушах стучал молот.

Я. Их. Бросил. Я…

— Ты это… — голос пленника был еле слышен, — пусти меня на ремни, а? Сейчас. Христом-Богом прошу.