Андрей Валерьев - Форпост - 4

— Батя! Осторожно! У них… уй!

Предостерегающий окрик Севки перешёл в сдавленный хрип. Следом одновременно завопили остальные бойцы, шедшие впереди. Кольцов встал как вкопанный.

— Что с ним?

Карабкаться в гору при полном доспехе было очень тяжело. Пот заливал глаза, а сердце било в груди словно молот по наковальне.

«Не мальчик уже. Сорок почти»

Кольцов оттёр пот со лба и всмотрелся в сумерки. Сверху, шумя осыпью камешков и поднимая пыль пятыми точками, скатилась головная пятёрка солдат, тащившая за собой безжизненное тело Всеволода.

— Шухер, батя! У них там пращник. Этот малец пастуховский.

Словно в подтверждение этих слов сверху немедленно прилетел камешек, звонко щёлкнув о валун возле головы Константина Сергеевича. Командир карателей вздрогнул и попылил вниз по склону за остальными своими ребятами. Как виртуозно владеет пращёй двенадцатилетний сын конезаводчика в Новограде знали все.

— Здесь подождём, — Кольцов оглядел своё уставшее воинство, — как он?

— Живой вроде. Голова пробита только. Говорил ему — надень шлем, надень шлем…

Егорша, правая рука Константина Сергеевича был очень расстроен. Они с Севкой не были друзьями, но… единственный медик в Семье… и он умирал.

«Как жалко то, а!»

Долгая погоня за беглецами из Новограда вымотала всех. До предела. Но вот, наконец, когда цель уже была так близка и пять семей мастеровых, удравших неделю назад из пещер вместе с конезаводчиком и угнавших с собой почти всех лошадей, оказались в тупике, случилось неожиданное — эти ублюдки решили дать отпор. При мысли об этом у Кольцова потемнело в глазах.

«Запорю!»

В этот момент он и сам в это верил, хотя в глубине души Костя прекрасно отдавал себе отчёт в том, что ничего он им не сделает. Это была элита Новограда. Промышленная и ремесленная. И с них ему — только пыль сдувать. Кольцов немного остыл и перевёл дух.

«В тюремную их. В кандалы!»

— Егорша, посмотри, где там носильщики?

Первый зам убежал вниз по склону торопить грузчиков из «мужиков «, а Костя снова осмотрел своих ребят. Здесь, возле уступа, ведущего в тупиковую горную долинку, сейчас сидело всего семеро бойцов, включая его. Севка отходил, Егор ушёл вниз. В «обозе» было ещё три бойца конвоя из его Семьи. Да в Новограде нёс караул Димка со своей пятёркой. И всё. Шестнадцать человек. От его Семьи осталась только половина.

Кольцов скрипнул зубами.

— Подождём здесь. Сейчас щиты принесут и тогда мы их тёпленькими возьмём. Отдыхайте по…

Кольцов хотел сказать «пока «, но не успел. Лежащий на земле молодой парень часто-часто задышал, заскрёб ногтями каменистую почву и застонал, а потом всё его тело выгнулось в конвульсии, каблуки сапогов прочертили на сухой земле две полосы и Всеволод Никифоров, надежда и светлое будущее военно-полевой медицины Новограда, умер.

На поляне воцарилась тишина. У обессиленных бойцов почти не осталось эмоций. Костя закрыл Севке глаза, пробормотал короткую молитву и устало привалился к огромному валуну. Голова работала сама по себе, отмечая, что на лицах солдат нет ни злости, ни жалости. Только разочарование. И дикое желание послать вообще всё на свете к чертям собачьим и вернуть всё как было.

«Прошлого уже не вернуть»

Кольцов закрыл глаза.

А как всё хорошо начиналось!

Переворот прошёл буднично и без крови. Илья взял всех попов за одно место разом и те даже пикнуть не посмели, а полковничья кодла только блеяла нечто невнятное и за топоры браться не спешила. Кольцов тогда просто поразился — весь Новоград, всё управление держалось ТОЛЬКО на личных качествах двух его правителей. Без них вся система рухнула в один момент. Оставалось только её подхватить и возглавить!

Что они с Ильёй и провернули. А дальше начались неожиданные проблемы.

Во-первых, с отменой сухого закона они, конечно, поторопились. Пьянство захлестнуло город, как вода из прорвавшейся плотины. Ни увещевания попов, ни мольбы женщин — ничего не помогало. Мужики пили. Нет, не так. Они бухали. По чёрному. Две недели.

«Отвели душеньку, идиоты»

За это время с работ в горы смогли сбежать три десятка рабов. И их никто и не подумал ловить!

Кольцов закрыл покрытое грязью лицо руками и тихонечко, чтобы его никто не услышал, завыл.

«Баран, я, баран»

Во-вторых, кто-то из попов всадил новому Владыке в спину арбалетный болт. Кольцов мог поклясться, что ни он, ни его Семья к устранению конкурента на пути к власти никакого отношения не имели. Слишком это было некстати. Рано.