Рэй Олдридж - Холодная клетка

«Да», - ответил я. «Время для кое-чего нового».

Он берется за мою металлическую руки и мгновенно погружается в своё новое мучение. Он обнаруживает, что находится на борту одного из Вместилищных Ковчегов, которые движутся вокруг Дильвермуна по орбите. Ковчег кипит плотью. В красном освещении аварийных ламп — сцена из стального ада. Люди дерутся за место у вентиляционных решёток, за размазню питательной пасты, за глоток вонючей воды. Я отпускаю руку Кейнин Моута и он медленно тонет в этом безобразном океане, руки его подняты в безнадёжной мольбе. Глаза его — на выкате; его рот открыт в крике, который я не могу услышать из-за рёва тысяч, заключённых здесь.

Я отсоединяю мой кабель от гнезда Кейлин Моута. Я тронут, как всегда, страданиями моих клиентов. Я чувствую особую симпатию к Кейлин Моуту; мы с ним в некоторой степени похожи. У меня нет его гения, его ужасной сосредоточенности на цели, но я тоже человек, который размышляет. Я тоже исследую потёртую поверхность своей реальности слишком пристально и это само по себе пытка.

Корабль посылает мне боль и я забываю о Кейлин Моуте.

Ещё один заключённый должен быть посещён в этот день; затем корабль позволит мне отдых без сновидений до тех пор, пока не настанет следующий день.

Демимин Анна Гоэре была капитаном грузового корабля, владелицей Виджиа Мару, и она — самая сложная из моих подопечных. Это не потому, что она необыкновенно умна или стойка к боли, которую я выдумываю для неё, а потому, что я был в некоторой степени участником в её преступлении. Мне трудно заставить себя верить в то, что она полностью виновата в том несчастье, которому она послужила причиной. Мне часто становиться интересно, должен ли я нести часть её пытки за то, что разрешил ей действовать. И по сути, я действительно разделяю её наказание, потому что когда приходит черёд наказывать Демимин Анну Гоэре, я — нерешителен и безрезультатен. Поэтому, корабль дарует мне боль.

Я решаю действовать получше. На мгновение боль складывает меня вдвое, будто для того, чтобы придать силы моей решительности.

Виджиа Мару перевозил новобранцев из договорных людей-для-удовольствия с Края Андера на Дильвермун, когда по грузу стала распространяться болезнь. Это была необычная болезнь. Последние стадии были ужасны — кровоточащие нарывы и обширный некроз кожи — так что жертвы выглядели как оживлённые, потрёпанные трупы. Хуже того, жертвы были побуждаемы громадной и маниакальной энергией. Первые жертвы на борту Виджиа Мару обратили эту энергию на то, чтобы вырваться из грузового трюма. Они почти преуспели в этом, когда сигнал бедствия Демимин Анны Гоэре достиг нас.

Я был комендантом космопорта. Когда Виджиа Мару достиг орбиты удержания над нашим миром, я принял вызов по видеосвязи с осаждённого судна.

Капитан Гоэре была женщиной поздних средних лет, беловолосая, лицо огрубело от подставления его многим солнцам. Глаза были широко раскрыты от того, что вначале я принял за горделивую озабоченность, но что, как я выяснил позднее, оказалось сильным безрассудным страхом. Как я мог сделать такую ошибку? Не могу сказать. Я довольно хорошо судил по лицам; какой успешный бюрократ этого не может? В любом случае, меня обманули.

«Что у тебя за авария, Капитан», - спросил я её.

Через видеосвязь послышался отдалённый стук. Её глаза еле-еле моргнули. «У нас на борту несколько случаев заболевания Соренсенским синдромом», - сказала она, назвав опасную, но не неизлечимую болезнь. «Наша медустановка вышла из строя. Починить невозможно. Можно мы приземлимся без формальной очистки? Несколько из больных уже подходят к окончательной фазе».

Помню, я потёр подбородок в судейской манере. «Наши процедуры очистки не являются чрезмерно строгими. Вы можете продержаться до тех пор, пока мы не сможем прислать к вам медкоманду?»

«Нет времени! Смотри!» Она повернула свой датчик, чтобы показать мужчину и женщину, лежащих на ускорительных диванах. Оба были прекрасны: у женщины были шелковистые черные волосы, привлекательное овальное лицо; мужчина был мускулистым, как большой кот, черты его лица — резко очерчены и полны жизни. Оба лежат неподвижно, глаза закрыты, дышат быстро, дыхание неглубокое, бледные как лёд. Нетрудно было представить, что они присмерти, но поздне выяснилось, что они оба были из людей-для-удовольствия, которые пришли в каюту капитана перед началом вспышки заболевания. Они помогли ей провести время, а позднее, тщательно проинструктированные, они помогли ей обмануть меня.