Григорий Крячко: ШРАМ: ОБРЕТЕНИЕ АДА

Иван внимательно прислушивался к звукам, доносившимся из тумана. Даже если случится и невероятное и экскаватор все же поднимется на гусеницы, то для того, чтобы найти человека, ему придется использовать явно не зрение и слух. Хотя кто знает, быть может, у монстра есть такие органы чувств, о которых люди и не подозревают? В любом случае, бежать Ивану пока некуда и невозможно, так что осталось только сидеть тихонько, как мышь в норе, и ожидать своей участи.

Туман вряд-ли лег надолго. Максимум на час, как и много раз до этого, он укрыл своим сырым одеялом землю Зоны, но мало кто из бродяг отваживался идти через него. Ловушки становятся практически невидимы и оттого втройне опасны, и возрастала вероятность сослепу напороться на гнездо какой-нибудь твари и послужить ей бонусным подарком в виде ужина в целях компенсации за моральный ущерб от тумана. Потом, скорее всего, ненадолго поднимется ветер и пойдет дождь, разгоняющий остатки мутной пелены…

Грохот беснующегося экскаватора понемногу затих. Неужели механизм все же понял бесплодность своих попыток и угомонился? Или снова встал на гусеницы? Вряд-ли, урчания покалеченного временем мотора и лязга траков не слышно. Интересно, что там такое случилось?

За всю ночь Тайга так и не сомкнул глаз, в сон даже не тянуло. Пару раз ему слышались звуки, похожие на человеческие шаги, неподалеку от его убежища, но из тумана так никто и не вышел. Проявлять свое присутствие Иван, конечно, тоже не стал. Чалдон бы орал, как оглашенный, учитывая его патологическую трусость, звал на помощь или хотя бы выстрелил пару раз. Но непутевого напарника нигде не было слышно. Вряд-ли он вообще уже жив, и Иван даже не питал на сей счет иллюзий. Зона беспощадна к людям.

Когда часовая стрелка на дешевеньких часах на руке Тайги миновала пять утра, туман понемногу рассеялся, но Иван не спешил вылазить из убежища. От длительного лежания больная нога затекла, опухла и нещадно болела. Кроме того, за ночь Иван замерз так, что не хватало сил даже дрожать. Если бы не опустевшая к утру бутылка водки, замотанная в тряпку (чтобы не разбилась) из рюкзака, то пришлось бы вовсе туго. Дрянной сивухи, какую употреблял Чалдон, Иван не жаловал, и денег на качественные напитки не жалел.

От оврага, где покоилось механическое чудовище, более не доносилось ни единого звука. Умер он там, в самом деле, что ли? Солнце медленно вставало, и темнота ночи становилась все прозрачнее, даль снова начало затягивать жемчужной дымкой, но туман не вернулся, просто по утрам всегда бывает так, особенно сейчас, в первые недели осени, когда по ночам стремительно холодает. Впрочем, в Зоне редко бывает хорошая, ясная, солнечная погода.

Выждав еще час, когда станет почти совсем светло, Иван решился прокинуть свою импровизированную берлогу. Извиваясь передавленным червяком и стараясь не шуметь при этом, он выполз наружу и внимательно прислушался. Тишина. Ночные призраки уже отступили, и Зона не казалась жутким преддверием ада. Кстати, очень обманчивое заблуждение, на которое клюют новички… Тайга, пригнувшись, будто солдат под обстрелом, взобрался на вершину кучи хлама и вгляделся в сторону оврага.

Экскаватора не было.

Иван от удивления аж протер глаза, обалдело вытаращился на трещину в земле. Куда мог деваться за несколько часов многотонный стальной титан? Все на месте: и распаханная им земля, и полуобвалившийся склон, и даже уродливые следы гусениц, ведущие к оврагу, когда экскаватор гнался за Иваном. А самого агрегата нет и в помине. Неужели он смог сам перевернуться и убраться восвояси? Но где же тогда следы? Чертовщина какая-то…

Иван перевел взгляд дальше и тихо ахнул. Озноб неожиданно пробрал тело.

Экскаватор, как ни в чем не бывало, стоял в точности там же, где и раньше. Будь у Тайги более острое зрение, он рассмотрел бы даже траву и дерн, на треть уже покрывшие вросшие за десятилетия неподвижности в землю тяжелые, ржавые траки, краску, свисающую с металла лохмотьями и выбитые стекла в пустой кабине…

— Выброса не будет, — авторитетно заявил пожилой ученый.

Его испещренное морщинами лицо и седая шевелюра как-то совсем не вязались с ярко-оранжевым, похожим на гигантскую надувную резиновую игрушку мешковатым костюмом. Шлем от него с тонированным забралом из поляризованного стекла был пока что снят, и ученый нес его в левой руке. В правой имелся небольшой пистолет, впрочем, глядя на то, как этот деятель его держит, возникали вопросы в целесообразности его ношения вообще.