Григорий Крячко - Первый

На месте сучка действительно осталось, фигурально выражаясь, мокрое место. Точнее, его просто размазало по спрессованной земле и вдавило в нее. Видимо, в этом странном «круге» сила тяжести возрастала в тысячи раз, как бы дико это не выглядело. В зоне отчуждения все обычные земные законы буквально сошли с ума…

Поселок, встретившийся им по пути, оказался вообще наполовину сгоревшим. Пожар бушевал здесь совсем недавно: воздух до сих пор хранил витавший в нем горький, едкий запах гари. К нему примешивалась уже знакомая сладковатая мерзостная вонь гниющего мяса. Из развалин, засыпанных пеплом, при приближении людей с пронзительным визгом выскочило несколько крыс и помчалось прочь, скрываясь в траве. Татьяну всю аж передернуло от вида грызунов. Не хотелось даже выяснять, что именно они тут промышляли.

Денис давно уже предлагал закончить «экскурсию» и двигаться в обратный путь, но досужая девочка настояла заглянуть в заброшенный еще со времен Первой Аварии поселок, чьи крыши виднелись с опушки леса. Наверное, в нем когда-то еще во времена Советского союза жили работники колхоза.

Дома, простояв почти четверть века, выглядели еще относительно неплохо, но пожар пережили далеко не все. Частично сгнившее, трухлявое и рассохшееся дерево горело отменно. Страшно даже представить, каково здесь было во время буйства огненной стихии. Денису уже доводилось видеть в своей жизни большие пожары, и он навсегда запомнил это страшное зрелище.

Таня подавленно взирала на пепелища и развалины домов. В ней уже практически ничего не осталось от той самоуверенной, ехидной и энергичной девчонки, когда она заставляла Дениса вести ее на «экскурсию», когда шли по лесу к забору, преодолевали его, уходили в Зону. Тогда Выдра пыталась язвить, поддразнивала хмурого одноклассника экстремалом, насвистывала песенки. Теперь же, прочувствовав тяжкую атмосферу запустения и смерти, настроение Тани резко переменилось.

Она шла медленно, подавленно озиралась по сторонам, все время ловила Дениса за руку и вообще старалась быть к нему как можно ближе. Не надо было иметь качества отменного психолога, чтобы понять: ей очень, очень страшно, настолько, что ее всю трясло. Тем не менее, природное упрямство брало свое. Именно повинуясь ему, Таня настояла на продолжении похода.

Один из домов поселка выглядел вовсе уж причудливо. Он скособочился, накренился, остался без единого стекла в окнах, да к тому же лишился доброй трети крыши и почти всей торцевой стены. Вгрызшись в несчастный дом, в воздухе висело нечто, напоминающее полупрозрачный, грязно — серый воздушный шар исполинского размера. Денис даже на глаз прикинул, что диаметр его был никак не меньше пяти-шести метров.

Шар негромко гудел, веяло ощутимым теплом и чувствовались довольно сильные воздушные потоки, направленные к нему в центр. Когда Денис и Татьяна подходили к искалеченному дому, с развалившейся крыши сорвалось, громко каркая и хлопая крыльями, несколько крупных ворон. От махов их крыльев поднялось облачко мусора. Было видно, как соринки и мелкие сухие листики тут же устремились к мареву, всосались в него, а после принялись неспешно кружить по часовой стрелке внутри. В центре диковинного пузыря застыл сравнительно небольшой, с арбуз величиной, шарик с размытыми очертаниями темного цвета.

— Ни фига себе! — Таня указала на марево. — Что это оно делает?

— Не знаю. Мне так кажется, что крутит все, что попало внутрь, как карусель.

Денис достал фотоаппарат, включил его, подошел ближе, сделав несколько снимков. Потом, не удовольствовавшись этим, пинком ноги снес остатки гнилого забора, криво торчащего из бурьяна, и полез через кусты. Колючки несколько раз больно царапали кисти рук, даже лицо, но Денис, поглощенный азартом исследователя — первооткрывателя, не обращал на это внимания. Таня что-то взволнованно говорила за спиной, потом, кажется, двинулась следом.

Вблизи стало видно, что зависшее над домом марево имеет такой цвет благодаря всосанной им в себя пыли, мелких кусочков мусора, листве и даже нескольким птичьим перьям. Теперь все это добро неспешно крутилось внутри. И в самом деле ни дать ни взять — карусель!

Денис взобрался на какой-то деревянный щит, сколоченный из досок, и присел, обеспечивая себе удобную позицию для наблюдения. Старое дерево под весом человеческого тела захрустело и немного просело, но выдержало. Сквозь марево было видно содержимое искалеченного дома, его обвалившиеся стены, комнату, опрокинутый шкаф внутри, какой-то ворох пестрого тряпья.