Виктор Виктор Моключенко - Ретроспект. Исток

– Твой голем принимает опознавательные знаки?

– Нет, он не может их определить.

– Звездочет на связи, меня кто-то слышит?

В эфире раздалось характерное шипение сильных помех, и едва слышный голос ворвался в эфир:

– Звездочет, какими судьбами? У нас над ангаром висит пятно, все големы в спячке, мой еще держится, но сильные помехи, кто это с тобой? Зашкаливает зараза, не могу разобрать.

– Это мой напарник.

– Напарник? Ну, ты дал.

– Не время трепаться, Грейдер, твой голем видимо вот-вот заснет, раз пропустил такую группу мародеров под самым носом. Двигаются от туннеля, человек пятнадцать не меньше, будут у вас минут через десять.

– Ты можешь зайти им сзади? – встревожился Грейдер – блин, не видно же ни фига.

– Могу, но тут сплошные аномалии, не пройти, если бы карта была.

– Держи карту – тут же отозвался Грейдер – тут указан проход, но големы выруби, а то тоже заснут. Отбой.

Звездочет подполз к Листу и открыл полученную карту:

– Запоминай и держи в голове, големы мы сейчас отключим, иначе они уснут, обойдем их, ну а дальше у тебя будет возможность продемонстрировать свое снайперское умение.

Лист молча кивнул и поджал губы.

– Страшно стрелять? Но это может вовсе и не люди уже, иначе, зачем бы они перли с оружием наперевес на стоянку Грейдера? Опознавательных знаков нет, зато есть оружие – простая арифметика. Грейдер пасется в этих местах и может знать, как сейчас пройти на бар к Воронину. Не робей, Лист, поползли.

Двигаясь след в след, они по памяти протискивались по узкой безопасной тропе, полагаясь на внимание и чутье. Слева комариным писком стреляла едва заметная, змеящаяся голубыми колючими искрами «электра», справа подергивалась рябь «разрыва», сзади тревожно трещал очаг радиации. Положение мягко сказать незавидное. Особенно при условии, что подлетное время мародеров к ангару минут пять, но Листу показалось, что он шел по тропе уже несколько часов, он взмок как мышь, тщательно наблюдая за проводником и впритирку разминаясь с аномалиями. Странная штука время, оно изменчиво и пластично, лишь глупцы наивно предполагают, что оно способно идти только в одном направлении. Время не имеет ограничений, только в убогом человеческом восприятии оно идет лишь вперед. Эта гибкая субстанция зависит от сознания, регулируется и направляется им, не зависимо от того, понимаем мы это или нет. Точно так, как и закон всемирного тяготения регулируются иным принципом и отрицание его существования не спасает от шишки на лбу, если бросить над собой камень и утверждать, что никакого притяжения, в самом деле нет, и все это вымыслил Ньютон, будучи не совсем трезв. Но шишка на лбу живо убедит в обратном даже самых отъявленных скептиков – собственное невежество не самая лучшая точка зрения для опровержения вселенских принципов.

Выскочив из аномального лабиринта Лист без сил повалился наземь, занимая огневую позицию, предполагая, что группа мародеров уже давно успела достигнуть и скрыться в ржавой громаде ангара, но обнаружил, что их самих задержала полоса аномалий. Их проводник, приникнув к земле, на полусогнутых ногах протискивался, отыскивая путь, а остальные затянутые в потертую черную кожу нервно сжимали оружие и толпились за спиной. Хлестнул выстрел и в землю рядом с Звездочетом впилась пуля. Проводник перекатился за куст и распластался на земле, а Лист, приникнув в оптике своего автомата, пытался вычислить огневую позицию снайпера. Через минуту он заметил едва заметно колышущиеся ветви на самом верху тоннеля, из которого выглядывал ржавый, видавший виды состав. Лицо снайпера не обременяла печать размышлений на темы ценности человеческой жизни, низко посаженные глаза горели тусклой угрозой, на густо заросшей щетиной лице недобро кривилась косая ухмылка и вся его угловатая внешность выдавала в нем представителя криминального мира живущего по принципу стаи, где выживает сильнейший. Прикинув куда откатился Звездочет он довольно осклабился, сверкнув железными фиксами и приник к старой, потрёпанной СВД.

Стоит ли жизнь смерти? Стоит ли смерти тот, кто сам готов убивать без зазрения и колебания совести? Оставим решение этических, моральных проблем на потом, когда над головой не свистят пули, когда в вас не целится с винтовки двухметровый обросший гомункулус даже представления не имеющий о совести и сострадании. Не важно, война или вооруженное столкновение небольшой группы людей – и тут и там умирают люди.