Аарон Дембски-Боуден - Аврелиан

Примарх присел и зачерпнул полную ладонь красной земли. Как и прежде, он позволил ей сыпаться между пальцев, наблюдая, как ветер уносит ее прочь. Ощущение присутствия аритмично нарастало и убывало. Лоргар сделал вдох и направил тонкий импульс психической энергии просачиваться вниз. Ответа он не ощутил. Ни малейшей дрожи сознания. Оно могло находиться в метре под землей, или же глубоко внизу, у самого ядра мира. В любом случае, оно было слабым, нестабильным, казалось неуловимым и лишь едва-едва напоминало жизнь.

Сознание пряталось, но при этом не ощущалось как живое.

Любопытно.

Он углубился дальше, принюхиваясь и выискивая, однако его ищущие прикосновения встречали лишь то же погребенное средоточие упорной пустоты.

Испытывая огорчение от неудачи, Лоргар прекратил свои неуверенные психические прощупывания, свернув восприятие до обычных чувств.

Получилось. Хотя он и проклинал переменчивость своих талантов, но все же ощутил, как нечто внизу зашевелилось, пробираясь кверху. Сущность под песком прокладывала себе путь наверх, ее холодное, словно лед, сознание ищейки пыталось взять след удаляющегося психического прикосновения.

Лоргар инстинктивно отшатнулся, содрогнувшись от рвущегося снизу ощущения отчаяния. Заскрежетав зубами, он отправил мысленный заряд, чтобы отогнать цепкую сущность – в психическом эквиваленте это было все равно, что ударить по пальцам тянущегося к спасительной веревке утопающего человека. Присутствие на мгновение ослабло, собралось с силами и снова потянулось вверх.

Оно прорвалось на поверхность: на разум примарха обрушилось грубое ощущение всплеска холодной ярости, абсолютно лишенной прочих эмоций. Пошатнувшись, Лоргар отступил от фонтана поднимающегося сознания, изо всех сил отводя прочь его неровную энергию. Когда из песка вырвалась рука, у примарха в руках уже был его крозиус.

Закрывая разум от шипящей струи бесформенной психической ненависти, он наблюдал, как из могилы в багряном песке выбирается статуя умирающего божества.

Оно не могло встать. Пытаясь подняться, существо подползло ближе, зарываясь руками в землю в поисках опоры. Но казалось, что оно неспособно стоять. Примарх смотрел, как оно ползет, и не видел на потрескавшейся броне явных повреждений хребта. Длинные космы, ниспадавшие по обе стороны ощерившейся маски смерти, выглядели сотканными из дыма. Подхваченный ветром, он струился прочь, став рабом дыхания бури.

Лоргар медленно и осторожно попятился, его подошвы с хрустом давили прах, а на лице было выражение одного лишь любопытства. Чем бы ни было искалеченное создание, его окружала физически давящая аура источаемого им гнева. Лоргар сделал еще один шаг назад, продолжая пристально наблюдать.

Невзирая на все величие бога-статуи, он явно стал жертвой какого-то сверхъестественного разложения. Вместо некогда вышагивавшей по земле великой сущности теперь ползла пустая оболочка. Прищурив глаза и вглядевшись сквозь ресницы в мерцающие остаточные изображения, Лоргар увидел сгинувшую славу. Существо, закованное в тектоническую броню, с пылающим в глазах белым огнем и сердцем, которое проталкивало магму по костям из неопалимого черного камня. Неистовое явление воплощенной ярости и священного пламени. Лоргар увидел все это сквозь круговерть песка и даже улыбнулся, когда ветер образовал вокруг существа ложное марево – очередной слабый отголосок того, что должно было быть воистину величественным.

Если бы оно могло встать, то превзошло бы ростом дредноут Легионес Астартес. Даже будучи поверженным и разрушенным, это было громадное создание, оставлявшее за собой жалкий след в пыли.

Он практически испытал жалость к этому опустошенному воплощению. Черная кожа потускнела до серого оттенка древесного угля, ее покрывали старые трещины, из которых в бурю сочился дым. Лава-кровь высохла, превратившись в медленно текущую тлеющую грязь. Корка струпьев отмечала следы крови, которая остыла и засохла, покинув тело. На том месте, где некогда пылали колдовским огнем глаза, теперь незряче и свирепо кривились пустые глазницы.

— Я Лоргар, — сообщил он ползущему божеству. – Семнадцатый сын Императора Людей.

Бог оскалил черные зубы и серые десны, пытаясь закричать. Но с ощерившихся губ сорвался только пепел, посыпавшийся на песок под подбородком, а психический толчок неудавшегося вопля бессильно ударился о защищенный разум Лоргара.

Оно подползло ближе. Два пальца сломались о почву. С обрубков потекла застывающая магма, которая чернела по мере высыхания.