Алексей Гридин - Только хорошие умирают молодыми

После Катастрофы отношения между полами стали значительно проще. Никого не волновало, есть ли у людей штамп в паспорте на соответствующей странице. Особенно если учитывать тот факт, что сами паспорта ушли в прошлое.

— Расскажешь мне что-нибудь? — спросила девушка. — Ну, что там с тобой приключилось?

Олег, не прекращая жевать, мотнул головой. Мол, не буду. Настаивать Иришка не хотела, к тому же она прекрасно знала, что это не поможет. Если Музыкант упрется, то он поспорит упрямством с ослом. Причем в споре между длинноухим серым животным и своим мужчиной она безошибочно поставила бы на Олега и выиграла.

— Я спать ложусь, — сказала Иришка и поднялась со стула. — Поешь и приходи. Посуду можешь не мыть.

Олег проснулся посреди ночи. Рядом сопела уткнувшаяся носом в плечо любимого мужчины Иришка. Было темно, и в окно еще подглядывала бледная луна. Странно. Олег обычно просыпался поздно, и растолкать его раньше девяти утра представляло собой сложную проблему даже по нынешним тревожным временам. Значит, случилось нечто экстраординарное. Он поворочался, отбросил одеяло и сел, медленно привыкая к тому, что уже не спит. Где-то вдалеке перекликнулись гудками два автомобиля. Музыкант услышал их перекличку, потому что спал, не снимая слухового аппарата: его женщина считала, что он не должен дома укрываться от нее своей глухотой. Снайпер полагал — она имеет право так считать.

Когда он вернулся домой, аппетита не было, а вот сейчас зверски хотелось есть. Он, не включая света, дошел до кухни, сжевал наскоро бутерброд, запил недопитым с вечера чаем из стакана. Услышал за спиной шлепанье босых ног. Повернулся — Иришка, заспанная, закутавшаяся в одеяло, смотрела на него удивленными сонными глазами-щелочками:

— Олег, ты чего?

— Сам не знаю, — ответил Музыкант. — Не спится.

Он протиснулся по узкому коридору мимо девушки и принялся одеваться.

— Олег… ты куда?

На этот раз слова прозвучали гораздо более испуганно.

— Тоже не знаю, солнышко… — Он подошел к Иришке, обнял лицо ладонями, нагнулся и нежно чмокнул ее в кончик носа.

Затем натянул сапоги и потянулся за автоматом. Сейчас он собирался не на снайперскую охоту, и ему нужна была не винтовка с оптикой, а совсем другое оружие.

— Да куда ты собрался! В такую темень!

— Извини, Иришка. Правда, совершенно не представляю. Меня будто толкнуло что-то: нужно идти.

Что разбудило его, что заставило подняться, что позвало его вон из уютного квартирного мирка в ночь, в порубежье, в «серую зону»? Олег на самом деле не знал ответа — просто где-то внутри нарастало тревожащее, беспокойное, странное, едва знакомое чувство. Как будто он находился здесь и одновременно звал самого себя издалека, из какого-то далекого уголка Города.

— Ты… ты вернешься? — обеспокоенно прошептала она.

— Конечно, солнышко. Я же всегда возвращаюсь, ты же знаешь. Я тебя когда-нибудь обманывал?

Иришка вздохнула:

— Я теперь заснуть не смогу. Ты там осторожней, ладно? И, — она слабо улыбнулась, — хвосты неси сразу в Штаб. Чтоб я дома этой мерзости не видела больше. Понял?

— Понял. — Музыкант зевнул. — Ой… Извини еще раз. Все понял. Вернусь с хвостами и цветами. Штабу — хвосты, тебе — цветы. Так? Ничего не перепутал?

— Ничего, ничего. Ладно, иди уж, полуночник. И что это на тебя нашло…

Музыкант шел по ночному городу. Несмотря на прошедшие после Катастрофы четыре года, он неплохо помнил, как выглядели эти места раньше: переливающиеся ожерелья неоновых огней, шум двигателей редких автомобилей, неторопливо бредущие прохожие… Ничего этого больше нет. Олегу на миг подумалось, что даже Иришка, которую он совсем недавно оставил, не более чем сон. А на самом деле есть только Город и он, одинокий человек, осторожно пробирающийся по залитой лунным светом улице, вдоль бессмысленно таращившихся черными провалами окон зданий.

Вообще-то он миновал пост, но останавливаться и отмечать пропуск не стал. Его неведомое чувство подтолкнуло Музыканта изнутри, тот метнулся в тень, когда все смотрели в другую сторону, и проскользнул в порубежье, никем не замеченный. Просто Олег очень любил свободу и ради нее готов был порой нарушать установленные сверху порядки. Конечно, когда он вернется, ему нужно будет заглянуть на пост — в конце концов, прятаться от своих просто некрасиво. Доцент узнает, что Олег вышел в порубежье, не отметившись, и Вась-Палыч узнает тоже, и Зинаида Вершинина по прозвищу Бой-баба, и другие члены Штаба. Ну и пусть. Что они Олегу сделают? Пока же он просто сдернул слуховой аппарат, аккуратно убрал его в карман куртки и отдался своим потаенным ощущениям, старательно сливаясь с окружавшим его миром. Мы с тобой одной крови, шепнул он беззвучно Городу. Город никогда не отвечал, однако такое положение дел вполне устраивало снайпера.