Алексей Гридин - Рубеж [сборник]

version="1.0" encoding="utf-8"?> sf_horror sf_fantasy sf network_literature Алексей Владимирович Гридин 57331 Рубеж [сборник]

Классическая фантастика, фэнтези, немного мистики. От ранних проб пера до рассказов, публиковавшихся в журналах и сборниках «Эксмо» и других издательств.

v 1.01 – оптимизация обложки и по мелочи – (Colourban)

© Алексей Гридин, 2018

ISBN 978-5-4490-5613-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

К вечеру небо заволокло тучами. С востока, там, где проплывающие облака царапались о горы, похожие на шипастый драконий хребет, взрыкнул гром – раз, другой, третий. Лиловый отсвет молнии блеснул в окне.

В доме Доннерветтеров заканчивали ужинать.

– А вот интересно, – как бы просто так, ни к кому не обращаясь, спросила Клара, – что они сейчас делают?

Клара не пояснила, какие такие «они» имелись в виду, однако в этом доме принято было понимать друг друга с полуслова.

– Ага, мать, правильно ты говоришь – интересно, – поддакнул дед Авессалом, который, несмотря на свою глухоту, расслышал, что сказала его жена. – Сынок, ты бы глянул в шар…

– Да что в него глядеть? – беспечно отозвался Элджернон, гоняя вилкой по тарелке маринованный опенок. Зубцы вилки тщетно скрипели о фарфор, скользкий гриб не сдавался, суетливо мечась туда-сюда. – Что глядеть-то? – повторил Элджернон. – Я и так вам скажу: маршируют.

– Почему ты так думаешь, братец? – спросила Мария-Роза.

– Да потому что у них там империя, – пояснил Элджернон, одновременно наконец одерживая победу над опенком. С маслянистым чмоканьем добыча была насажена на вилку и отправлена в рот. – Маршировать – это то, что в империях умеют делать лучше всего.

Словно бы в подтверждение его слов, гром ненадолго смолк, и вместо него ветер принес с востока рокот барабанов. В нем пульсировала скрытая угроза. «Берррегись, – выводили барабаны, – берррегись. Мы до вас доберрррремся. Мы с вами разберрррремся».

– Вот научатся ходить строем ровнее, правильно тянуть ногу и орать строевую песню – и пойдут к нам, – продолжил Элджернон, отставил пустую тарелку и положил поперек нее вилку, с помощью которой минуту назад нанес поражение грибам – их так замечательно мариновала Клара Доннерветтер в свободное от спасения мира время. – А опята у тебя, мам, – объеденье. Пальчики оближешь. Мммм.

– А почему песню орут? – поинтересовалась Мария-Роза. – Песни ведь обычно поют, разве нет?

– Строевые песни орут, – пояснил дед Авессалом. – Даже не орут, дорогуша моя, нет, – он назидательно покачал старческим узловатым пальцем, заворочался в кресле-качалке, едва не уронив прикрывавший колени клетчатый плед, и добавил: – Строевую песню выкрикивают во всю глотку. Готовятся. Скоро придут, наверное.

– А все равно не страшно, – вздохнула Клара. – Не они первые. И, к сожалению, последними эти тоже не будут.

Отбросив со лба прядку седых волос и добродушно усмехнувшись, отчего неровные морщинки вокруг хитроватых зеленых глаз на мгновенье обратились задорными лучиками, Клара окликнула дочь:

– Милочка, как там наша гостья? Спит еще?

Мария-Роза, разливавшая по высоким хрустальным бокалам подогретое вино, не поворачивая головы, ответила:

– Спит. Да она, мам, до завтра проспит. Умаялась, бедняжка.

– Ты это называешь «умаялась»? – усмехнулся Элджернон. – Девочка несколько дней кружила по пустыне, чтобы обойти имперские посты. Выбралась к нам голодная, полуголая, с солнечным ударом. Как еще дошла – не знаю. Могла там и остаться.

– Да, – протянула Клара, беря бокал и любуясь игрой искорок в рубиновой жидкости, исходящей ароматным парком. – Видели бы вы, какая она была в тот день, когда мы с ней встретились у Рубежа.

Лес наслаждался июлем. Замшелые дубы со скрипом ворочались приземистыми узловатыми телами, честно стараясь и себе добыть еще толику солнечного света, и не обидеть излишне скромный подлесок, который мог застесняться и не найти слов, чтобы попросить стариков подвинуться. Где-то там, где теплый ветер неторопливо перебирал листья в кронах, распевал вовсю хор малиновок. Клара Доннерветтер споро шагала по тропинке, с сожалением во взоре оставляя позади то одну, то другую изумрудно-зеленую полянку, испещренную красными точками земляники.