Максим Хорсун - Ржавые земли

– Иди за мной и ничего не бойся, – сказал доктор, наклоняясь перед входом. – Если почувствуешь, что становится страшно или что начинаешь паниковать, помни – это всё не твое, это всё навеяно защитным механизмом. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Трутень кивнул.

– Поня-я-ятливый… – протянул доктор.

Тоннель тянулся двадцать долгих миль. Без поворотов, под небольшим уклоном в сторону горы-пирамиды; двадцать миль узкого хода, в котором двоим разойтись разве что бочком. И хотя ничего похожего на вентиляцию здесь не было, воздух почему-то оставался свежим и не по-марсиански влажным. Кое-где стекала по зеркалам тихими струйками вода. Изловчившись, Рудин смог даже наполнить флягу.

Затем свет померк, стены раздвинулись в стороны, тоннель расширился… Рудин и Шершень очутились в пыльном зале. Выяснилось, что зеркала здесь замараны черным липким веществом. С этого зала начиналась территория, на которую были вхожи хозяева .

«Старик» содрал с лица повязку, пробежался, принюхиваясь. Рудин положил руку на рукоять револьвера. В противоположном конце зала тускло поблескивало нечто чужеродное – две штанги из сверкающего металла спускались сквозь отверстие, проплавленное в своде. Штанги едва слышно гудели и казались напряженными до предела. Приближаться к ним не хотелось.

…За аркой оказалась винтовая лестница. Шагая по высоким и узким ступеням, Рудин не переставал изумляться: насколько, наверное, древние властители Марса не походили на сегодняшних людей, если считали такой подъем – удобным для своих ног. Сколько же лет эволюции (или регресса?) отделяет их, звероликих, от современных людей?

Светящиеся плиты попадаться перестали. Темноту теперь разгоняли редкие светильники хозяев – шарообразные колонии люминесцирующих микроорганизмов, похожие на комья свалявшейся собачьей шерсти. И стала ощущаться специфическая кислая вонь божков-насекомых, причем с каждой новой ступенькой она становилась сильнее.

Они дважды делали привал: отдыхали прямо на ступенях. Фляга была одна на двоих, но человек и чужепланетник давно привыкли пить друг после друга и не кривиться от послевкусия.

Наконец, они поднялись на верхний уровень пещерного комплекса. Оба чувствовали себя изнуренными сверх всякого предела, – как два атлета, пробежавшие умопомрачительный марафон. Впрочем, переход через пустошь, штурм высоты, и всё это – впроголодь, – чем не испытание на прочность мышц и нервов?

Они знали, что до финиша еще далеко…

Человек и чужепланетник лежали вповалку на площадке у сумрачной лестницы, смотрели сквозь арку в соседний зал. Рудин разглядел приборы, облаченные в глухие кожухи из того же сверкающего металла, что везде применялся хозяевами ; одни аппараты были огромными, другие – компактными и стояли на столах среди химической посуды. Бросались в глаза приметы торопливого ухода, а точнее – бегства хозяев . Повсюду рабочий беспорядок, словно нерадивые лаборанты и ученые мужи отошли перекурить и через минутку вернутся к пробиркам и микроскопам.

«Старик» дышал хрипло и с присвистом. Худые бока беспокойно колыхались, пульсировали синие вены, змеящиеся вдоль шеи. Полный острых клыков рот был открыт, язык норовил вывалиться. Шершень совсем выбился из сил. Рудин смотрел на это несчастное человекоподобное создание и с тоской понимал, что некогда сильный и бесстрашный чужепланетник стал скорее обузой, чем помощником.

Из лаборатории донеслось бряцанье металлических сочленений, затем – хорошо знакомый гул электрических приводов, работающих с перегрузкой. Рудин едва успел подняться на ноги: из арки выплеснулись сегментные щупальца боевого механизма хозяев . Повеяло запахом горячего железа; сразу же оказалось тесно на просторной площадке. Цилиндрическое тело на долю секунды нависло над трутнем, а потом рывком передвинулось к человеку. К такой встрече Рудин готов не был. Он-то знал, что несколько забытых спрутов остались ржаветь в пустошах, вот только не предполагал столкнуться носом к носу с жизнеспособным рудиментом свергнутых хозяев .

…Отшатнулся, упал неловко – на спину и тут же выставил вперед руки. Закричал:

– А ну уймись! Мы – члены семьи!

Подействовало.

Механизм застыл «столбиком», опираясь на щупальца, как змея опирается на хвост. Качнулся, передвинулся к стене. Скользнул к лестнице и устремился по ступеням вниз, оставив за собой тяжелый дух перегретого металла и машинного масла.