Виктор Глумов - Город смерти

— Простите, а где у вас туалет?

Официант выпучился, покраснел, булькнул.

— За дверью, — сказала Сандра вместо него. — Где пожелаешь.

Официант смотрел насмешливо. Вадим пулей вылетел из зала, завернул за угол…

— Ну ты даешь. — Сандра стояла за его спиной. — Ты круче пропозориться не мог. Зато теперь все поверят, что ты — лунарь.

— Ты почему за мной пошла?

— Я ж твой телохранитель. Заканчивай, обильный ты мой. Пойдем жрать.

Сандру стоило слушаться. Беспардонная, невоспитанная, но выручает. А могла бы прибить или отравить, забрать золото и Эйприл. Вадим, входя обратно в кабак, заметил, как нежно вытирает ее сверкающее тело слуга.

Официант сделал вид, будто Вадима еще не видел. Снова поклонился. Вадим ждал меню, но его нести не собирались. Он бросил на Сандру взгляд, полный отчаяния: выручай.

— Чем кормят? — осведомилась она.

— Рагу. Лепешки. Есть жаркое.

— Из крысы?

— Обижаешь, госпожа, из вороны. Диетическое мясо, легко усвояемое. Еще есть грибы, затируха есть. И яйца, штука — один-эс, нигде не найдете дешевле. Для дорогих гостей — стейки любой прожарки, парная убоина!..

— Мне — ворону. Зажарь до корочки. А господину… — Сандра посмотрела на зеленого Вадима. — А господин, к сожалению, дал обет не отнимать чужую жизнь и не есть мяса. Поэтому убиваю за него я. Господину — лепешки, грибы.

— Что пить изволите? Коньяк?

— Чай.

Вадим представил Сандру, хрустящую вороньим крылышком, и проклял тот день, когда поехал на Рублевку… Господи, за что?

— Спасибо, — сказал Вадим Сандре. — А стейки у них из чего?

— Из собаки, конечно. На торжище крадут псов, разводить — кишка тонка. Поэтому не советую. Неизвестно, откуда та шавка прибежала. Рыбу, видишь, не предлагал — тут приличное заведение, откровенной дрянью не кормят.

Вадим зажал рот. Ему так и жрать «грибы и лепешки», пока он отсюда не выберется?

Принесли еду. Старательно не глядя на Сандру, Вадим вылавливал гнутой ложкой грибы из глиняного горшка, жевал свежий хлеб — кисловатый, но довольно приятный. По телу разливалось тепло, голова кружилась, и даже мелькнула мысль заказать «коньячку». Но пить не стоило, конечно, а стоило поехать в бункер и лечь спать.

Сандра расплатилась — он не заметил чем. Губы ее блестели от жира, глаза осоловели, щеки раскраснелись.

Заведение постепенно наполнялось народом, Сандра занервничала. Вадиму не хотелось никуда ехать, не хотелось уходить из этого места, хоть чем-то напоминающего его прошлую жизнь. Здесь кормили за деньги, здесь выпивали, сюда, наверное, водили девушек. Вадим не сомневался, что и в этой реальности можно неплохо устроиться. Яркий пример — Леон, о котором Сандра все уши прожужжала. Вот с кем нужно непременно познакомиться. Человек, которому здесь удалось чего-то добиться… не «чего-то», а очень многого, должен знать ходы и выходы.

В бункере он тотчас рухнул на кровать и провалился в сон. Сандра бродила вокруг, щебетала, голос ее звучал фоном, как шум моторчика.

Спать Вадиму нравилось. Спать было спокойно и приятно. И вдруг — толчок. Рожа… Ну и рожа! Не-е, сны здесь хреновые. Такую рожу можно увидеть только в бандитском фильме про Коза Ностру. Опять толчок. Да это ж, блин… Не сон это! Сандра, растерянно хлопающая глазами, стояла у стеночки.

— Привет, красавчик, — проговорила рожа.

Вадим рухнул на кровать и сообразил, что некоторое время его держали за грудки.

— Леон, — пробормотала Сандра не своим голосом, — не горячись…

Во те на! Здравствуй, Леон! Хотя чего здесь еще ожидать? Ботаника в очочках? Алена Делона?

— На фиг ты его сюда приперла? — возмутился Леон с самым невозмутимым видом.

— Ты послушай, — Сандра встала между Леоном и диваном, на котором валялся Вадим, — ему идти некуда…

— Любому есть куда идти. Например, на хер. С каких пор ты западаешь на пидоров?

— Это не то, о чем ты подумал. Вообще не то! Этот человек… посмотри на него хорошенько. Да-да, посмотри. А теперь вон туда глянь, в уголок. — Она указала на Эйприл.

Чтобы разглядеть чудотехники, Леон подошел поближе, присел, ощупал мотоцикл и вынес вердикт:

— Лунарь?

Похоже, присутствие лунаря на него не производило впечатления. Вадим видел его минуту, не более, но почему-то уверился, что этого человека ничего не удивляет. Вот сейчас скрестил руки на груди, приумолк. И хрен его знает о чем думает.

Трудно было выработать стратегию поведения. Правду сказать? Не поверит. Косить под лунаря? Нет, прибьет, когда узнает, что ему врут.