Виктор Точинов: Пылающий лед

Такой же водозаборник наверняка украшал и левую скулу – сейчас не украшает, смятый, раздавленный многотонным корпусом судна. Еще на рыболове имелась автоматизированная производственная линия, превращавшая насыщенную микрофлорой и микрофауной морскую воду в замороженные брикеты из пресловутой флоры-фауны. И много чего еще имелось, что надлежит иметь судну, дабы успешно плавать по морям-океанам. Но системы ПВО среди штатного оборудования не числились…

Однако, как подозревал Геллуэй, не так давно кто-то исправил упущение: вырезал изрядную часть борта и установил внутри зенитно-ракетный комплекс. Название ЗРК Геллуэй не знал, да и какая разница – летать они здесь не собирались, а сбитый беспилотник был у них первым и единственным: маленький, около метра длиной, с небольшим радиусом полета и простенький – видеокамера да металлодетектор.

Разыскивать обломки самолетика Геллуэй не видел смысла, гораздо интереснее другое: запуск ракеты произошел в автоматическом режиме или внутри рыболовного судна засели люди, резко отрицательно относящиеся к авиатехнике, пролетающей над их головами? Если справедлив второй вариант, то, скорее всего, и прибывших посуху гостей здесь встретят крайне неласково.

Геллуэй повернулся к Абдельфариду:

– Ну что?

Двухметровый швед вновь опустил бинокль, помолчал, словно размышляя над увиденным. И выдал авторитетное заключение:

– Пороховой ускоритель, выгоревший. От «Кадета» или «Альджазии». Или от «Кобры-217», модернизированной под новые ракеты. Если вытащим из ила – скажу точно.

Слова Олафа прикончили последнюю крохотную надежду на совпадение, на то, что кому-то вдруг что-то срочно понадобилось с погибшего сейнера – силовая установка, например, или давно протухшие брикеты криля…

Надо было принимать решение, не торчать же вечность здесь, на вершине холма, более-менее сухого и свободного от ила, поджидая, когда засевшие в рыболовном судне люди высунутся наружу. Если их мало, могут и не высунуться. Запросят помощь, и та не задержится, ясно ведь, что никто не станет оборудовать позицию ПВО просто так, лишь ради удовольствия сбить самолет или вертолет, залетевший в эти гиблые места. Должен быть объект защиты…

И объект очень ценный – на этом участке дна Северного моря, неожиданно ставшем сушей с треть Исландии размером, очень много погибших кораблей. Здесь всегда было оживленное судоходство – под слоями ила на бывшем дне ржавеют корпуса древних судов, затонувших давным-давно, и относительно новых, ставших жертвой громадного цунами, устремившегося из Атлантики к европейским берегам. Есть чем поживиться. И любителей поживы хватает – но так далеко в илистые болота они не забираются, незачем, у бывших берегов добычи не меньше… Дальняя экспедиция требует немаленьких вложений, Геллуэй знал об этом не понаслышке. Да и ЗРК – пусть даже устаревший и списанный – тоже не пять юаней стоит. Главный приз должен с лихвой окупить все затраты…

У Геллуэя крепло подозрение: цель их похода – тот же самый приз, за которым охотятся установившие ЗРК люди. Поганый вариант, ой какой поганый… Все расчеты на спокойную и неторопливую работу рушатся. Лишь одно обнадеживает: по всему судя, иметь дело с государством или Анклавом не придется. Конкуренты такие же вольные стрелки, как и команда Геллуэя, иначе не стали бы прилагать столько сил, чтобы остаться необнаруженными.

– Что в эфире? – спросил он у Апача.

«Балалайка» перевела ответ ломщика с крохотным запозданием, словно в плохо дублированном стерео, – губы Апача уже закончили шевелиться, а голос продолжал звучать в голове Геллуэя:

– Ничего подозрительного… Вот тот «шарик» работает, как и ожидалось. Прощупывает небо, но тихо, аккуратно, уже с полусотни километров его не засечь.

Сама по себе тишина в эфире ничего не означала. Группа Геллуэя тоже шла по маршруту в режиме полного радиомолчания. А насчет «шарика» все понятно: шаровидная антенна локатора, новенькая, появившаяся среди тронутых ржавчиной надстроек сейнера явно в то же самое время, что и дыра в борту. Следит, не появится ли в небе железная пташка, по которой можно вмазать ракетой.

Ломщик произнес что-то еще, и после паузы прозвучал перевод:

– И еще SOS какой-то непонятный, чуть в стороне, километрах в трех…

– Что за SOS?! – неприятно удивился Геллуэй.

Ответа тритона в очередной раз пришлось дожидаться секунду-другую. Эти паузы, особенно при быстрых обменах репликами, несказанно раздражали Геллуэя. Вообще-то программа-переводчик стояла у него хорошая, дорогая: тщательно подбирала синонимы, сообразуясь с контекстом, знала множество жаргонизмов и даже, синтезируя речь, старалась воспроизвести интонацию оригинала. Но притормаживала…