Андрей Круз: Эпоха мёртвых. Москва

Затем я перешёл к заботе о личных интересах, то есть откровенно предложил поменять излишек нашего транспорта на что-то особо полезное для нас, снова заставив Пантелеева задуматься. Всё же предлагали мы немало, две «буханки», каждая не старше пары лет, и один УАЗ. И нам прекрасно было видно, что часть в них нуждается, здесь, как и везде, был дефицит именно «командирско-посыльного» транспорта, который можно легко гонять по разным делам, не морщась, как от зубной боли, подсчитывая расход топлива. Заодно я предложил к обмену так и не пристроенный никуда «Паджеро». По поводу же наших «японцев» пока не сказал ничего, у меня относительно них появились другие идеи.

— И что хочешь взамен? — спросил Пантелеев.

— А чего я могу хотеть? — удивился я. — Хочу оружия, боеприпасов и всякого такого. От рации типа «Северка» не отказался бы и ещё от горючки в бочках. Сами знаете, какая нам дорога светит.

Пантелеев подумал и от «Паджеро» отказался с ходу. А по поводу остального сказал:

— Сам понимаешь, что такое без зампотыла не решается. А до завтра я с ним поговорить не смогу нормально, ему сейчас не до этого. Хотя приказ командира о помощи вам помню и выводы из этого сделал. Завтра обсудим, в общем. Думаю, что положительно решим, с оружием в требуемых вам объёмах у нас нормально. Вас всё же немного, не батальон.

На последних его словах у меня в сердце запела-зажурчала свирель, но виду я не подал, лишь похвалил нас самих за выдержку и разумное поведение. Только за счёт того, что не рванули сразу прочь от Москвы, а продолжаем крутиться вокруг неё, сумели разжиться оружием и всем необходимым, причём неплохо так разжиться, другим на зависть. Здесь пошарились, там подсуетились, и результат налицо. Регулярно наклёвываются какие-то возможности усилиться, главное — их не упускать.

Кстати, взятые с бандитов стволы мы все отдали майору, но патроны тоже себе оставили, почти тысячу «семёрки» и пару сотен с картечью для гладкоствола. Так к чему я? А к тому, что мы превращаемся в отлично оснащённый и не хуже вооружённый отряд лишь потому, что стараемся крутиться в гуще событий, а не бежим куда подальше.

Затем я начал напрашиваться на присоединение к нападению на Хлебниково, но получил категорический отказ. Пантелеев сказал, что доступ к продуктам у нас и так будет, поделятся они добычей, раз уж мы им такую цель указали, но операцию проведут его люди, и путающиеся под ногами «партизаны» там без надобности. Ну, если продуктами поделятся, то я и не настаиваю.

Подполковник ушёл, доужинав и ещё раз напомнив, что с утра ожидает меня в штабе, а я пересел к Татьяне, болтавшей с Викой и Машей. Как я заметил, из столовой вообще никто не уходил — это было самое удобное в здании место для общения. Людей к тому времени ещё прибавилось, рабочий день наконец закончился, и столовка превратилась в клуб. Между столами бегали дети, люди болтали, некоторые выпивали даже, хоть и понемножку. Дети нашей рыжей Маши уже обзавелись друзьями и тоже были где-то в зале. Где именно — никто не беспокоился, потеряться они не могли, потому что детей отсюда без взрослых просто не выпускали.

Мимо столика прошли с подносами наши знакомые «мастеровые». Они поблагодарили меня за то, что затащил их сюда. Уже все пристроились к работе, оба по плотницкой части, их жён тоже трудоустроили, одну даже поставили заправлять кухней этой самой столовой. Вторая будет работать пока в детском саду, но они намерены открывать школу. Дети с ходу были отданы в кружок начальной военной подготовки, здесь на этом настаивает командование. Я подумал, что командование очень даже правильно делает, спокойных времён впереди не предвидится, пусть уж умеют защитить и себя, и других.

Я спросил у мужиков, где они живут, и они ответили, что пока в этой самой гостинице, но будут работать на переделке нескольких учебных корпусов в нечто вроде общежития для семейных. Туда их обещали переселить в перспективе, но им больше нравится проект строительства тех самых изб, о которых говорил подполковник. И они надеются перескочить туда, тем более что знают, откуда можно вывезти отличные пилорамы, поэтому есть возможность поторговаться с тыловиками. А наладить производство качественной доски и бруса будет несложно, равно как и строить избы по стандартному проекту, и тогда уже к осени можно будет всех расселить.

Не хватает только торфа, который был бы отличным утеплителем, а стёкла надо вынуть аккуратненько из окон тех самых учебных корпусов. Там стёкла такие, что их можно порезать на маленькие. В избах больших окон отродясь не было, наши люди о сбережении тепла всегда думали. Потом надо будет лишние панельные корпуса разобрать, а добытый материал пустить на укрепления.