Игорь Подгурский - Подземный рейд

Многоликий потянул на себя люк одной рукой. Бесполезно, крышка ни на миллиметр не открылась. Он засунул меч за ремень. Теперь Похититель Лиц вцепился в крышку люка двумя руками и медленно потянул на себя. С обратной стороны башни, как черви из земли, поползли крепежные болты. Минута – и одна защелка соскочила со стопора. С таким напором и вторая долго не продержится…

«Заманим в ловушку! Ловушкой будет танк, а приманкой меч! Мы тебя живьем похороним. Шиш тебе, а не лицом к лицу!»

– Гена, заводи. – Капитан перелез на сиденье радиста-пулеметчика. Здесь в днище находился люк запасного выхода. Придется воспользоваться им второй раз за сегодняшний день. – Слушай сюда. Я сейчас вылезу. Эта тварь скоро залезет в башню. Твоя задача протаранить ближайший дом. Обломки завалят верхние люки. Ты вылезаешь через нижний люк. Я буду рядом. Прикрою огнем.

– Понял! – мехвод судорожно вцепился в рычаги. По щеке пробежала капля пота, прочертив светлую дорожку на запыленном лице.

Ротный вылез через люк. «Тридцатьчетверка» взревела двигателем. Мехвод толкнул от себя рычаги, машина рванула с места, дернувшись корпусом. Подняв облако пыли, танк устремился к ближайшему дому.

Олег лежал на земле. Над головой прогрохотала многотонная махина.

«Тридцатьчетверка» ткнулась носом в стену ближайшего двухэтажного дома. Корпус проломил стену, будто бы ее и не было. Вроде все по плану, но здание, в которое въехал танк, оказалось винной лавкой с погребом под полом. Машина рухнула вниз, ломая перекрытия, не рассчитанные на такой вес, и угодила прямиком в глубокий подвал, заставленный многоведерными бочками со сладким китайским вином. Следом, будто карточный, сложился и домик. «Тридцатьчетверка» превратилась в стальной двухместный гроб.

Шаржуков вскочил с земли и побежал к развалинам, над которыми поднимался столб пыли.

«Сейчас, Гена. Держись, братишка, я вытащу тебя из этой кутерьмы». Он не знал, что одна из гранат, закрепленных на топливном баке с уже разведенными усиками, придавленная весом обломка стены, осталась без чеки. Истекали четыре секунды до взрыва. А потом из нагромождения досок и битого камня, со дна подвала, вверх устремился фонтан пламени. Огонь лизнул танкиста в лицо. Волна раскаленного воздуха подхватила и подняла Олега в воздух, отшвырнула его в сторону, шмякнув о землю с такой силой, что из легких вышибло воздух… Навалилась пустота – черная и равнодушная.

По дороге пылят длинные колонны японцев. Сдавалось в плен одно из лучших соединений Квантунской армии. Старшее командование неусыпно заботилось об их боеготовности. Даже в самые черные для японцев дни во время войны Императорский генштаб не взял из Квантунской армии ни одного солдата, ни одной винтовки.

Впереди вышагивают офицеры с мечами на поясе. Бесстрастные лица скрываются за маской самурайской невозмутимости. Они идут, батальон за батальоном, рота за ротой. Идут с белыми флагами и белыми повязками.

По обочинам валяются разбитые танки, сожженные машины, искореженные тягачи и орудия, вздувшиеся трупы воинов божественного микадо. Одуряющий сладковатый запах разложения стелется над маньчжурской землей, перебивая аромат степного разнотравья. Немилосердное палящее солнце не делает различия между солдатами и офицерами. Смерть не разбирается в званиях. Скоро здесь пройдут похоронные команды. Ни победителям, ни побежденным эпидемии не нужны. А пока трупы пухнут, как тесто на дрожжах, забивая ноздри тошнотворно-сладковатым запахом. Августовская агония Квантунской армии закончилась безоговорочной капитуляцией.

Медицинская полуторка, с перебинтованным Шаржуковым в кузове, пролетает километр за километром, а колоннам пленных японцев нет конца. Остатки разбитой Пятой японской армии совершают свой последний марш. Хлопает на ветру плохо закрепленный брезентовый верх кузова, но танкист всего этого не видит и не слышит. Капитан находится без сознания. В руке он сжимает японский меч. Санитары, наткнувшиеся на него, так и не смогли разжать пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в ножны. В себя он пришел лишь через несколько дней на койке в полевом медицинском батальоне. Для него война закончилась. Все, отвоевался…

– С чего начнем сбор информации? – вяло поинтересовался Алексей, когда они приехали к Шаржукову домой. Он был человеком дела, а не ищейкой, идущей по следу. Аналитика и просчитывание действий хотя бы на пару шагов вперед никогда не были его коньком. В их дружеском тандеме головой был Олег.