Игорь Подгурский - Подземный рейд

Капитан сделал шаг. Неожиданно из-под днища танка высунулась рука, сцапала автомат за ствол и без натуги вырвала оружие у танкиста. Капитан непослушными руками лапал кобуру на поясе, пытаясь расстегнуть клапан.

– Выходи, гад! Покажись! – выкрикнул-выплюнул капитан. – Поговорим лицом к лицу.

Он не ожидал, что его слова что-то могут решить. Просто накипело на душе. Эмоции требовали выхода. Между танковыми катками показалась голова, а за ней тело. Извиваясь, как змея, оно на удивление ловко проползло между стальными дисками. Нормальному человеку такое было бы не под силу. Еще миг, и перед офицером стоял солдат, одетый в выгоревшую до белизны пехотную форму, в которую были одеты разведчики. Все по уставу, только пилотки не хватает. Вот только лицо у этого бойца было лицом убитого пленного японского майора. В руке он сжимал короткий меч, который Шаржуков отдал старшине. Один из двух трофеев сегодняшнего дня.

– Ты хотел меня увидеть, вор, – сказало существо. Назвать его человеком не поворачивался язык. Оно провело коротким клинком по стальному борту «тридцатьчетверки». Раздался скрипяще-визгливый звук. Такой они уже недавно слышали. – Где мой второй меч? – Не дожидаясь ответа, оно продолжило: – Вас осталось двое, больше спросить не у кого.

Может, еще один японец? Для Шаржукова они все были на одно лицо. Похожи как две капли воды. Возможно, брат-близнец? Но что-то было не так с этим японцем. Язык стал чище. Он больше не коверкал букву «л», меняя ее на «р». В глазах пропал страх перед русскими. Когда говорит, лицо неподвижно, будто у каменной статуи. Вот только глаза смотрят холодно и цепко, словно перед ним не человек, а насекомое. «Сейчас его раздавить или пусть еще немного побегает, посучит лапками?»

– Ты вообще кто такой? – осторожно поинтересовался танкист, особенно не надеясь на ответ.

– Забыл представиться, – на неподвижном лице японца рот открывался и закрывался, словно у деревянной куклы-марионетки. – Настоящее мое имя тебе все равно не выговорить, человечек, язык сломаешь. Твое горло не может произносить такие звуки. Местные людишки называют меня Похитителем Лиц, другие – Многоликим.

Словоохотливый собеседник, похоже, соскучился по обычному общению. Резать людей, даже если это твое призвание, может и наскучить.

В этот момент из-за корпуса танка выглянул мехвод. Перед ним оба как на ладони. И оба на линии огня. Стрелять нельзя: покрошит и капитана, и… непонятно кого. Может, свой, одет в нашу форму. Танкист не придумал ничего лучше, как юркнуть в открытый люк механика-водителя. За ним с лязгом захлопнулась крышка.

– Ты воин, он нет. – Японец ловко перебросил короткий меч из руки в руку. Один в один, как делал разведчик, развлекаясь с финкой. – За эти годы, проведенные в городе, я не встретил ни одного настоящего воина. Храбрецы попадались, а воины нет. Я знаю – ты приказал сломать печать на воротах. Срок моего заточения истек. Мне знакомы отголоски человеческих чувств. Верни меч, останешься жить.

Вот так. Определена цена вопроса жизни – меч. Острая полоска стали с оплетенной кожей рукояткой. Торгуется, как на базаре. Обманет, подлюга. На войне врагу веры нет. Хорошо, если просто прирежет, не будет кожу снимать. Потом пойдет гулять по белу свету. С новым лицом, в нашей форме. Шаржукову не улыбалось, что какая-то тварь будет расхаживать с его лицом. Может, и не красавец, да еще и с ожогом, но это его лицо. Точка. Олег растянул губы в искательной улыбке.

– Согласен, – выдохнул капитан. – Будем считать, что договорились.

Стараясь не поворачиваться спиной к врагу, капитан боком залез на корму танка. Он медленно открыл крышку ЗИПа. Меч был здесь. На месте. Он лежал поверх инструментов и куска промасленной ветоши. Такой момент нельзя упустить. Капитан сграбастал ножны, в один прыжок взлетел на башню и нырнул в открытый люк. Олег с силой захлопнул за собой лязгнувшую крышку. В тесноте башни особо не развернешься, но зато все знакомо до последнего винтика. Одним движением он защелкнул обе задвижки. Люк был надежно закрыт изнутри. Теперь их отсюда просто так не достать, не выковырять. Посмотрим, кто кого.

Шаржуков прильнул к перископу в командирской башенке. На него в упор смотрели глаза с вертикальными, будто у змеи, зрачками. В них металось холодное пламя бешенства. Капитан отпрянул от перископа. Рука, сжимавшая меч, предательски подрагивала. «Спокойно!» – громко сказал ротный механику-водителю и самому себе.