Адриан Чайковски - Чернь и золото

Подмастерье впился глазами в Стенвольда, извлекшего из недр своей мантии какой-то свиток в футляре.

— Я добывал его с боем, однако вот он. Знаю, мастера-инженеры долго ставили тебе палки в колеса, но теперь справедливость восстановлена. Это твой аттестат, Тото: отныне ты странствующий механик.

Тото принял от него футляр, но открыть не посмел.

— Спасибо, мастер.

— Он твой, какое бы решение ты ни принял. Я не собираюсь тебя шантажировать. — «Хотя по роду своей деятельности занимался и этим», — добавил про себя Стенвольд.

— Что мы должны будем делать, если дадим согласие? — спросила Таниса.

— Так сразу трудно сказать. Для начала поедете в Геллером, встретитесь с моими людьми. Будете узнавать, что слышно с востока, и разведывать, насколько сильна позиция осоидов в этом городе. Казалось бы, просто, да? Но вспомните, что у осоидов тоже есть агенты, да и новых им нетрудно нанять. Пример тому — наши ночные гости. Вам придется держать клинки наготове и всегда предусматривать путь к отступлению. Я уже говорил, что хотел бы устроить все по-другому, — поморщился Стенвольд, — но после ночного происшествия вас нужно убрать из Коллегиума. Со мной здесь вам опаснее, чем там без меня. Согласитесь вы работать на меня или нет, все равно вам лучше уехать. — Он обвел взглядом четыре юных лица. — Что скажете?

Сальма лениво потянулся, показывая, что для него это сущие пустяки.

— Само собой. Я уже написал в Сообщество своему старшему родичу. Буду служить теперь двум господам — враг-то общий.

— Принимаю. Ты не один такой.

— Я тоже хочу помогать, — поспешно сказала Чи. — Буду делать все, что понадобится.

Стенвольду стало грустно — ее-то он как раз оставил бы в стороне. Но надежного убежища для нее все равно пока нет, а с приходом осоидов их совсем не останется.

Таниса все еще думала, но Тото кивнул, хотя и без особого рвения.

— Я с вами, мастер.

Чувствует себя обязанным из-за аттестата? Или все-таки хочет посмотреть геллеронские машины и мастерские?

— Таниса?

— Ты не все нам сказал, дядя Стен, — улыбнулась она.

Вот как кровь-то сказывается. Ловко она его раскусила. Игра в жмурки, которую он ведет, всем арахнидам знакома с младенчества. Таниса, казалось бы, росла и воспитывалась вдали от своих, но природу не проведешь.

— Скажу, когда вы все дадите ответ, но кое о чем все-таки умолчу. Ради вашей же безопасности. — Вот пусть-ка поразмыслят над этим.

— Ты приедешь к нам в Геллерон? — продолжала выпытывать Таниса.

— При первой возможности. Как только завершу свои дела здесь.

Ее улыбка из хитрой преобразилась в веселую.

— Почему бы и нет в таком случае? Поедем все четверо. — Стенвольд хотел бы знать, о многом ли она догадалась. По крайней мере он получил их согласие, хотя они вряд ли дали его из благих побуждений. Но что это, собственно, такое — благие побуждения?

— Каков же план, дядя Стен? — поторопила его Таниса.

— Раньше я предполагал, что мы поедем до Сарна на поезде, а оттуда уже полетим в Геллерон.

— А по-другому нельзя? — Сальму, видимо, не слишком прельщало путешествие по железной дороге.

— Можно и по-другому. Случись это через какой-нибудь месяц, мы бы отправились на поезде прямо в Геллерон, и наплевать на расходы. Но они никак не могут уложить последний участок пути, а мы должны торопиться. В полдень вы все подниметесь на борт «Высокого неба».

— Это что-то вроде летучей лодки? — осведомился Сальма.

— Воздушный корабль новейшей модели! — восторженно поправил его Тото. — Большущий.

— Еще того лучше, — скривился Сальма.

— Я пошлю в Геллерон курьера из Гильдии — это единственный способ опередить «Небо» — и предупрежу моих людей о вашем приезде. Вас будут ждать на площади Милосердия, недалеко от летного поля. Моего резидента там зовут Скуто, но вас встретит человек по имени Больвин.

— Это имя часто встречается у жуканов. А Скуто кто, мушид? — поинтересовалась Таниса.

— Ему вас представит Больвин. — Стенвольд достал листок бумаги, сложенный вдвое. — Не потеряйте — это портрет вашего связника.

На карандашном наброске с минимумом штриховки был достаточно похоже изображен жукан средних лет с внушительной челюстью. У его ног вилась подпись «Нерон».

— Вопросы? — произнес Стенвольд, когда все внимательно осмотрели портрет.

— А с тобой что будет? — спросила Чи.

— Беспокоишься за меня? — ласково улыбнулся он.

— Да, дядя Стен.

— Ну еще бы. Мужчина преклонных лет, толстый и слабосильный, кабинетный историк. Такого ты мнения обо мне, верно?