Олег Верещагин Воля павших

Обозы поползли в долину.

... - Здесь они, - с неудовольствием сказал Йерикка. Намеренно или случайно, но он пустил своего коня между конями Бранки и Олега. Олег не знал, злиться ему за это или благодарить изо всех сил. Поэтому спросил:

-- Кто?

-- Смотри, - Йерикка вытянул руку. - Стяг видишь? Весь алый, а на нём

по центру - чёрная птица падает? Это Орлы. А во-он, левее, наискось чёрно-золотой, а на чёрном - серый медведь на золотом коловрате? Это и есть Серые Медведи... А наши?

-- Вон Снежные Ястребы, - показала Бранка, - тебя выслепило, что ли,

Йерикка?

-- А, да! - Йерикка указал Олегу чёрный стяг с падающей белой птицей,

удивительной похожей, как и символ Орлов, на знак украинского РУХа или "трезубец" киевских князей. - А вот Вепрей что-то нет.

-- А это чей? - Олег показал на белое полотнище, на котором были

алая свастика и изогнувшаяся над нею рыба.

-- Касатки, - пояснил Йерикка. - А вон там, где без флагов, горожане и лесовики стоят - добрались всё-таки...

-- А вон анласы! - возбуждённо выпалила Бранка. - Кой год не было!

-- Где? - заинтересовался Олег таинственными родичами Йерикки.

-- Вон баннорт анла-тайар, вон - анла-коом, - непонятно сказал

Йерикка, засмеялся и перевёл: - Баннорт - это стяг. Только они не такие, как у нас. Смотрие же, вон!

Олег увидел похожие на значки римских легионов баннорты: Т-образная перекладина, с которой свисали цветные ленты, а на ней стояла фигура. Один баннорт был сине-белый со вздыбленным конём, другой - коричневый с быком, роющим землю рогами.

-- Эти анласы сдавна за горами на закат живут, - пояснила Бранка. -

Одно до Беды перебрались. Разно было - бились, роднились, на выж-локов хангарских заодно хаживали, набегали... А в наше время они всем народом в загорные земли перебираться начали. Новости послушаем, как у них на родине-то. Жаль мне их - слов нету. Каково это - с родной земли уходить, страха такого врагу не пожелаешь...

-- Сегодня купить уже ничего не успеем, - оценил Йерикка ярмарку. -

Вот разве что зарном ночь напролёт торговать будут, да прочим таким. А нам не погулять.

-- Скомрахи должны быть, - возразила Бранка, - их глянем. Одно видел

скомрахов, Вольг? Бывает - живот сорвёшь, как хохочешь. А бывает - в плач кинет. Вот глянешь.

-- Заворачивай! Заворачивай! - зычно прокричал Боривой своим. - а

вон наше место!

Обоз пополз среди многочисленных телег, костров, людей, коней и неумолкающего гула, который тут, очевидно, длится всю ночь. Олег заметил в отдалении большие стальные фургоны, ярко расписанные данванским линейным алфавитом, изумлённо спросил Йерикку:

-- Данваны?!

-- Где?! - тот вскинулся, но тут же обмяк. - Шутки у тебя... Горожане.

Фургоны на конной тяге, кони не в пример нашим, тяжеловозы. Машина-ми в эти места не доберёшься. А надписи - чтоб в пути не придрались. Они ж сюда тайком добирались.

-- Смелые, - оценил Олег. Йерикка кивнул:

-- Большинство - правда смелые, наши хорошие друзья, вот познако-

мишься... Но есть и данванские агенты. Кто с дурью, кто с непотреб-щиной разной, а кто просто шныряет, высматривает... Пять лет назад вот на такой ярмарке несколько сот людей насмерть отравились южным вином. А семь лет назад - данваны высадили десант и устроили побои-ще. С тех пор всегда берём с собой огнестрельное оружие.

Обоз неспешно продвигался вперёд. И Йерикка спросил так, сло-вно не было только что слов о прошлых жертвах, об опасностях и врагах:

-- Ну скомрахов-то пойдёшь смотреть?

-- А когда? - оживился Олег.

-- А вот устроимся - и пойдём, что ещё делать-то? - пожал плечами

рыжий горец.

* * *

Около скомрашьего балагана собралась шумная толпа в сотню, не меньше, человек. Все перекликались, посмеивались, спорили. Горцы разных племён перемешались, как жидкости в коктейле - жаль, что тут никто не знал этого точного сравнения.

Йерикка с Олегом протолкались в первый ряд - их пропускали неохотно, однако у Йерикки был слишком уверенный вид.

-- Вот, смотри, - шепнул рыжий горец. Олег кивнул, разглядывая устроенный на телеге балаган - просто занавес из какой-то тяжёлой ткани, расшитой золотыми и алыми узорами, в которых проглядывали то зве-риные морды, то распростёртые крылья сказочных птиц, то запрокину-тые ветвистые рога оленей, то переплётшиеся, как на лезвии меча, стебли трав. Присмотреться Олег не успел - послышался негромкий напев гуслей, и сбоку от занавеса появился вполне обычно одетый для лесовика старик. Поклонившись в пояс собравшимся, он выпрямился, оглядел людей - и под его взглядом шум стих. Все ждали начала. Старик кивнул и заговорил - отчётливым, хорошо слышным даже тем, кто стоял в задних рядах, голосом, в котором не было и намёка на старческую слабость или надтреснутость: