Дмитрий Глуховский - Последнее убежище (сборник рассказов)

Отец слушал ломаный французский богатыря очень внимательно, ни разу не прервав его, а когда тот закончил говорить, выдержал паузу. По выражению его лица я поняла, что папа впал в глубокие раздумья. Затем он встал со своего высокого стула и сделал круг по мини-пекарне, снова подошел к кассе и тяжело вздохнул. Хотя внешний вид и выражение лица Александра не говорили о чем-то подобном, он оказался весьма чутким, добрым и более уступчивым и терпеливым, чем казался на первый взгляд.

— Я вижу, что вам надо хорошенько все обдумать? — улыбнувшись, произнес он. — Понимаю, выбор непростой, но если вам что-то не понравится и вы захотите вернуться в Париж, то на следующий же день покинете Россию. Разумеется, за мой счет, а обо мне больше не услышите. Мое пребывание во Франции заканчивается через три дня. Даю вам один день, чтобы принять решение, так как второй день уйдет у нас на оформление документов. Не волнуйтесь, я обо всем договорюсь в консульстве, и вы получите визу в течение трех часов. Я зайду завтра, ровно в полдень. До свидания!

— Хорошего вам дня! — хоть отец и находился в легком шоке, все же эта фраза снова получилась у него очень выразительной. Даже слишком…

Наступило время обеда, после которого нужно было готовить тесто на завтра. Папа не выходил из своего кабинета, пока мама не позвала его к столу. Там он тщательно все обдумывал, попивая полусладкое вино, сделанное нашим хорошим знакомым-виноделом в собственном шато. Отец пил исключительно молодое божоле, которое любил за нежный вкус, малую крепость и фруктовые нотки, звучащие на нёбе. Впрочем, вином он ни в коем случае не злоупотреблял: я никогда не видела его в нетрезвом состоянии.

Скрипнули ступени, и через несколько секунд отец уже сидел вместе со всеми за столом. Сегодня мама приготовила свои «патентованные» свиные отбивные с овощами. Особенно вкусным был сок, который давали овощи…

Естественно, на столе было обилие различных видов сыров, которыми принято заканчивать любую трапезу. Не знаю, откуда такая традиция, но это уже вошло в привычку. Сыр был чем-то вроде заменителя жвачки или зубочистки. Я очень любила «Камамбер» за его вкусную белую внешнюю плесень и мягкую сливочную внутренность.

Забрав свой бокал и сев на диван, отец жестом подозвал маму.

— Ивонна, ты сегодня так прекрасна…

— Merci! — ответила мама.

— Сегодня к нам заходил один человек, он из России… — отец помолчал. — Предложил мне стать шеф-поваром в его московском кафе-бистро.

— Ты намерен оставить нас?

— Напротив, этот человек очень состоятельный, это видно по нему. Он предложил всем нам переехать в Москву с правом вернуться, когда только пожелаем. Я бы хотел попробовать. Что ты об этом думаешь?

Меня переполняли эмоции: я очень любила Россию и даже пыталась говорить по-русски, но совершенствовать речь было не с кем. А уж побывать в Москве было моей заветной мечтой. Увидеть величественный Кремль и Александровский сад, купить что-нибудь в ГУМе, сходить на спектакль в Большом театре, побывать в Ленинской библиотеке… Эти несколько секунд длились для меня чересчур долго. Я ждала ответа мамы. «„Да“! Скажи „да“! Пожалуйста, скажи „да“!» — мысленно повторяла я. И, наконец, это свершилось!

— Хорошо, давайте попробуем. Мы ведь в любом случае собирались посетить эту страну, а тут такой случай… Я говорю — «да».

— Едем? — зачем-то уточнил папа.

— Едем, — твердо и уверенно ответила мама.

Я была на седьмом небе от счастья. Ура! Это свершилось! Я лечу в Россию на крыльях счастья и свободы… Жизнь только начинается! Передо мной открываются новые горизонты знаний и впечатлений. Яркие образы фотографий русской природы — сосны, березы, ели — всплывали в моей памяти. Широкие улицы мегаполиса с его многокилометровыми пробками. И снег… Он повсюду! Большие сугробы, в которых можно утонуть!

Меня зовут Жизель, и мне было девять лет, когда я погибла…

— А какие еще фразы ты знаешь? — спросил меня Яков.

— Ммм… Дайте мне, пожялюйста, чашечку кофе, — немного побаиваясь сделать ошибки в словах, ответила я.

Яша слегка улыбнулся и поспешил исправить меня:

— Нужно говорить: пожалуйста, — он произнес это слово с особым нажимом на вторую и третью гласные и повторил по слогам: — По-жа-луй-ста.

— По-жа-луй-ста, — произнесла я.

— Вот, ты уже делаешь большие успехи. Просто надо корректировать твой нежный прононс на более твердые гласные, такие, как «ы, а, у», — похвалил он меня, уже перейдя на французский.