Сергей Клочков - Лунь

— Мать твою… что за хрень творится?! — Я резко сел и злобно врезал кулаком по ни в чём не повинному щиту из ДСП. — Задолбали вы уже, честное слово! — Снова удар, и такой, что кулак занемел, а за щитом со смутным шорохом посылался мусор.

— Эй, мужик… пол пятого… у тебя совесть есть вообще? — промычал кто-то из соседней комнаты. — Дай поспать, а?

Нервы ни к чёрту. Где-то слышал, что человек есть то, что он помнит. Главное в нём — это память. О мелочах и больших событиях, о других людях, о тех местах, где ты вырос, где жил. И по такой системе получается, что я всего лишь треть человека… остальное отобрала у меня Зона.

Всё, что было в Зоне, помню неплохо. Точнее, всё, что было после Третьей. Камера в руках. Три жёлтых листка на корявой ветке. Дорога с глубокими лужами по обочинам, дождь. Коробка цветных карандашей, расклеившихся и подгнивших, вывалились яркие грифели. Открытая банка с консервами, рядом — раздавленный окурок. Всё, что осталось от первого года в Зоне, — эти пять коротких моментов, пять ярких вспышек. О том, что было до Зоны, вообще молчу. Три четверти жизни вынесло, даже лица родных не помню. Всё картинками, роликами какими-то, фрагментами. Ох уж этот Выброс… и ладно бы он только память мою испоганил, так нет, ещё и подарочки преподнес. Век бы их не получать. Сны эти гадские, которые и раньше были, конечно, но редко. А после того, как у Доктора побывал — считай, каждую ночь. Видно, что-то Пенка вылечила, за что ей, конечно, спасибо, а что-то нет. «Лунь думает хорошо, больше не болеет…» Помню, говорила она такое. «Хорошо…» А почём мутанту знать, как это «хорошо думать»? Может, она по-своему мне мозги подрихтовала? Ведь приснилось тебе в одну из последних (тьфу, чёрт… не последних, а крайних!) ходок, что на чердаке одной приметной двухэтажки артефакт между коробками лежит, как сейчас помню, «грави», и так детально всё, ясно видел, что заглянул я потом в это здание. И верно — лежит артефакт, между коробками с каким-то хламом. Не «грави», «вспышка» там была, но и чердак этот, и газеты желтые в связках, лампа керосиновая с разбитым стеклом — всё точно как во сне. Совпадение? Случайность? Вряд ли…

Нет, пожалуй, Пенка здесь не при чём. Бывали такие приходы и раньше. После того самого Выброса. Нащупав в боковом кармашке рюкзака пачку сигарет, я вышел через тёмный коридор на лестничную площадку. Посмотрел в окно на едва посветлевшее небо, заводской двор, тёмный силуэт «Ангарыча». Закурил, подумав, что пора бы и завязать с этой дурной привычкой. Ничего… до Монолита дойдём, вот тогда и брошу. Точно брошу.

Некоторые сталкеры уже проснулись, вон, собираются в дворике, не иначе, предстоит дальний переход. Сборный отряд: пять долговцев, рядом Леший, ещё трое сталкеров, а народ всё подтягивается. Странно. Или очень опасный рейд будет, или… или что-то случилось.

— О, Лунь… утро доброе. — К лестничной площадке, зевая и потягиваясь, подошла Хип.

— И вам, красавица, также. Чего так рано подскочила?

— А-хххаа… ты так по стенке вдарил, что поневоле проснёшься. Ересь не с тобой?..

— Нет… я не понял. Он что, уже не в комнате?

— Ну, если спрашиваю, значит, не в комнате. — Хип опять потянулась. — Опять сны?

— Где он? — Неприятное, скребущее такое чувство, гадостное.

— Не в курсе. — Хип сразу перестала зевать, увидев мой взгляд. — Может, вышел ненадолго, ну там, по надобности? Хотя нет, рюкзака его не видно. Получается, свалил наш Философ… но куда?

Получается, что так. Но смысл? Ночью, ни слова не сказав, втихаря ушёл. Неспроста это… а народ всё собирается. Трое из пяти долговцев разошлись — один направился в «Ангарыч», второй в сторону «приёмной», а третий — к «гостинице». Вскоре я услышал его шаги по лестнице.

— Здорово, сталкеры. Такое дело… вы пока с нашей территории не уходите, — бросил он нам, поднимаясь на третий этаж.

— Что случилось? — спросила Хип.

— Крыса завелась… деньги у Лешего кто-то вытащил, — неохотно сообщил долговец.

«Тва-ю мать!!!» Ах ты, сволочь… Ересь. Точно он. Больше некому.

— Хип, давай мухой на второй пост, поинтересуйся, есть ли там «Шквал» нашего героя. Если нет, то на первый, может, заметили его на выходе, и узнай, во сколько вышел. А мне с Лешим пообщаться надо.

— Поняла. — Стажёр кивнула и быстро сбежала по лестнице.

Сталкер выглядел плохо. Землистое лицо, пепельного оттенка губы. Он молча смотрел в одну точку, безвольно опустив плечи.

— Сколько?.. Семнадцать тыщ… да, долларов… И артефакт тоже…