Аарон Дембски-Боуден - Кровавый Грабитель

Однако ее рука все равно метнулась к животу.

— Как тебя зовут? — спросила она.

Фигура пожала плечами, и грязные лохмотья зашуршали. Она не поняла, не было ли у него имени никогда, или же он просто забыл его, но в любом случае ответа ждать не приходилось.

— Ну что ж, — выдавила она улыбку, — хочешь получить его?

Он снова пожал плечами, но на этот раз жест завершился рычанием.

Октавия увидела его причину. Приближался Септим. Позади него толпа рассеивалась, возвращаясь к ветхим рыночным лоткам или же небольшими группами покидая общий зал.

— Тихо, песик, — улыбнулся высокий пилот. Аугметический глаз зажужжал, подстраивая резкость, и синяя линза расширилась, словно увеличивающийся зрачок.

— Все хорошо, — Октавия похлопала сгорбленного человека по плечу. Рука под драным плащом была холодной и бугристой. Не человеческой. Не вполне.

— Да, хозяйка, — тихо произнес слуга. Рычание стихло, и послышалось приглушенное пощелкивание оружия, досылающего заряд.

Септим протянул руку, чтобы пригладить выбившуюся за ухом прядь волос Октавии. Она почти что наклонила щеку навстречу его ладони, тронутая интимностью жеста.

— Отвратительно выглядишь, — сообщил он ей жизнерадостно и с туповатой прямолинейностью, словно принесший хорошие вести маленький мальчик. Октавия отстранилась от его прикосновения, хотя он уже убирал руку.

— Да, — сказала она. — Хорошо. Спасибо за это наблюдение.

Идиот.

— Что?

— Ничего, — на этом слове слуга снова начал рычать на Септима, явно уловив в ее голосе раздражение. Наблюдательный малыш. Она подумала, не похлопать ли его по плечу снова. — Разговоры о бунте продолжаются?

Септим обернулся к уменьшающейся толпе, скрывая вздох.

— Нелегко убедить их, что корабль не проклят, когда нас убивают наши же хозяева, — он помедлил и снова повернулся к ней. — Я по тебе скучал.

Неплохая попытка, но она не собиралась смягчаться.

— Тебя долго не было, — произнесла она, сохраняя бесстрастность.

— Кажется, ты мной недовольна. Это из-за того, что я сказал, что ты отвратительно выглядишь?

— Нет, — она едва удержалась от раздраженной улыбки. Идиот . — Все прошло хорошо?

Септим смахнул костяшками пальцев волосы с лица.

— Да. Почему ты на меня злишься? Я не понимаю.

— Без причины, — улыбнулась она. Потому, что мы в доке уже три дня, а ты не зашел повидать меня. Друг, называется. — Я не злюсь.

— У тебя злой голос, хозяйка.

— Ты же должен быть за меня, — обратилась она к слуге.

— Да, хозяйка. Прости, хозяйка.

Октавия попыталась сменить курс.

— Убийства. Это был Узас?

— На этот раз да, — Септим снова встретился с ней глазами. — Первый Коготь увел его на тюремную палубу.

— Он схвачен. Есть приток новых членов экипажа. Возможно, теперь наступит некоторая стабильность. Дела могут придти в норму.

Септим криво улыбнулся.

— Я все пытаюсь до тебя донести — это и есть норма.

— Это ты так говоришь, — фыркнула она. — На что был похож "Вопль"? Я имею в виду, внутри станции.

При этом воспоминании он ухмыльнулся.

— Он заглушил детекторы ауры. Все ауспики захлебнулись в помехах. Затем прикончил внутренний и внешний вокс станции, но было и еще кое-что: по всему Гангу погас свет. Понятия не имею, планировали ли так Делтриан с Возвышенным и как это было реализовано, но для меня оно стало неожиданностью.

— Рада, что ты развлекся, — она перевязала хвостик волос и проверила плотность прилегания повязки. — Нам было не так весело. Ты просто не поверишь, как Вопль высасывает энергию. Двигатели практически заглохли, а пустотные щиты были все время опущены. Мы дрейфовали целыми днями, а мне оставалось только ждать. Надеюсь, мы больше не будем им пользоваться.

— Ты же знаешь, что будем. Он же сработал, не так ли? — она не ответила на ухмылку, и та исчезла. — В чем дело? Что стряслось?

— Ashilla sorsollun, ashilla uthullun , — тихо проговорила она. — Что это значит?

Он вскинул бровь. Искусственный глаз щелкнул, словно пытаясь подстроиться под выражение лица.

— Это рифма.

— Я знаю, — она подавила вздох. Иногда он бывал таким медленным. — Что она значит?

— Это не перевести досло…

Она подняла палец.

— Если ты еще хоть раз скажешь мне: "Это не перевести дословно", вот этот мой маленький друг прострелит тебе ногу. Ясно?

— Ясно, хозяйка, — руки слуги скрылись под плащом.

— Ну… — начал Септим, хмуро глядя на сгорбленного раба, — это не будет рифмой на готике. Вот, что я хотел сказать. Sorsollun и uthullun оба означают "лишенная солнца", но с разными… эээ… оттенками. Это примерно означает "Я слепа, я холодна". А почему ты спрашиваешь? В чем дело?