Роман Глушков: Кровавые берега

А вот спасать командира ее гвардейцев, дона Балтазара Риего-и-Ордаса, мы изначально не планировали. И тем не менее этот одиозный человек тоже очутился на «Гольфстриме», что не позволило команданте разделить участь почти всех своих кабальеро.

Разумеется, он стал нашим гостем не по собственной воле. В горячке боя дон Балтазар был оглушен и взят в плен одним из членов нашей команды – головорезом-северянином Убби Сандаваргом. А он не придумал ничего лучше, как втащить важного пленника на палубу и заковать его в цепи. Что повергло в ярость не только команданте, но и всех его еще живых в тот момент compañeros. Они немедля отправили в погоню за удирающим в Червоточину «Гольфстримом» полсотни всадников, чем, сами того не подозревая, сохранили жизнь этим своим братьям по оружию.

Их отряд – все, что осталось сегодня от Кавалькады, – продолжал преследовать нас, словно стая гиен – отбившуюся от стада антилопу. Просто напасть на бронекат-истребитель кабальеро не могли. Они боялись наших баллестирад и роторной катапульты-сепиллы, что перебили бы нападавших до того, как те приблизились к «Гольфстриму». Остановить же иначе колесную махину у них недоставало средств. Все, что делали всадники, это преследовали бронекат на расстоянии, выжидая, когда им представится удобный момент для атаки.

Пока же фортуна улыбалась не гонителям, а гонимым. Она ограждала «Гольфстрим» от поломок и аварий. Также нам удавалось всякий раз находить посреди открытой всем ветрам хамады удобное место для ночлега. Такое, куда гвардейцы не могли подобраться незаметно даже под покровом темноты. Местность, по которой мы двигались, была мне незнакома. Нарисованная Дарио по памяти карта юго-восточной части Средиземноморья являлась слабым подспорьем. Армия Владычицы перекрыла Гибралтар, отрезав нас от родной Атлантики. И теперь мы знали только один путь, позволяющий нам выбраться отсюда. Пролегал он там, где бронекаты адмирала Дирбонта не могли загнать нас в ловушку, и где, по словам Тамбурини-младшего, орден проторил себе дорогу на юг, к антарктическим льдам.

Суэцкий проход – каменный коридор длиной около ста семидесяти километров… Главной трудностью при его преодолении была не его узость, а глубина. Дно этого желоба располагалось гораздо выше дна Червоточины. На том уровне, где воздух довольно разрежен, хотя и не настолько, чтобы убить нас. По крайней мере опыт монахов, возивших по Суэцкому проходу воду из Антарктики в Гексатурм, позволял надеяться, что и мы выдержим это испытание.

И это было лишь первое испытание, какое ожидало нас в диких землях, лежащих к востоку от Африканского плато, на западном краю обширной и неизведанной Индианы…

– Наверное, надо поблагодарить Вседержителей за то, что они не захватили Землю лет на сто или двести раньше, – заметил Дарио. Он стоял рядом со мной в шкиперской рубке и глядел на маячившие прямо по курсу ворота Суэцкого прохода, начинающегося в порту древнего города Порт-Саида. – Углубление канала с тридцати пяти до пятидесяти метров завершилось за полвека до года Всемирного Затмения. А до тридцати пяти метров канал углубили столетием раньше, чтобы им могли пользоваться супертанкеры. До этого, чтобы не скрести брюхом по дну, им нужно было сначала переливать часть нефти в другие танкеры и только потом входить в канал. А затем закачивать это топливо обратно. Сколько лишней, дурацкой работы, правда? Но чего не сделаешь ради того, чтобы не огибать Африку!..

Порой болтовня всезнайки Тамбурини (после смерти Тамбурини-старшего мы избавили его сына от фамильной приставки «младший») меня раздражала, и тогда я вежливо просил его помолчать. Но не сегодня. Разговаривая с нами, Дарио пусть ненадолго, но отвлекался от терзающих его мрачных мыслей. Это шло ему на пользу и помогало быстрее смириться с утратой отца.

Остальные члены команды также в общении с парнем проявляли тактичность. Это было нелегко, ведь каждый из нас пребывал на нервах и мог сорваться в любой момент. Кроме, разве что, Сандаварга. Его нынешнее положение дел вполне устраивало. Заштопав свои раны и оклемавшись после боя с Кавалькадой, Убби ждет не дождется, когда ему вновь представится возможность подраться. Он подолгу взирал на преследующий нас отряд гвардейцев и вызывался добровольцем на все ночные вахты, надеясь, что наконец-то враги точно отважатся на нас напасть.