Александр Зорич: Пилот особого назначения

— Почему вдвоем? — спросил я. — Это же при любых раскладах страшный риск. Сашу-то зачем…

Александра фыркнула.

— Тоже мне, Рыцарь печального образа!

— Именно потому что риск, Андрей. Если со мной что-нибудь случится, операцию возглавит Александра.

— Но вы-то на «Асмодеях»! Вас за чоругов не примут! — настаивал я непонятно зачем.

— Не примут. Но «Асмодеи» оснащены двумя сюрпризами: комплексной установкой маскировки «Завеса» — ею мы будем прикрывать вас на подходе к цели — и генератором всережимной невидимости «Гриффин». Это экспериментальная разработка, существует всего в пяти экземплярах. Стопроцентной гарантии не дает и она, но все же…

Про «Завесу» я слышал. Мощное устройство. Поляризует вакуум, выпускает газопылевой шлейф, облака холодной плазмы. Что такое «Гриффин» — не имел ни малейшего понятия.

Порядок действий рисовался нехитрый, но эффективный. «Асмодеи» имеют колоссальную автономность. Как и чоругские машины. Это же флуггеры в кавычках; на деле — маленькие планетолеты.

Используя сии качества, мы выходим из X-матрицы на расстоянии трех миллионов километров от Паркиды под прикрытием колец планеты-гиганта Бирб. Идем группой под «Завесами» «Асмодеев» — подлинных королей информационной борьбы. На дальних подступах к Паркиде — наш выход. Начинаем облет ключевых объектов по наведению с орбиты. Фиксируем всё и сваливаем обратно за Бирб, где нас подберет «Дзуйхо».

— Вынужден напомнить, товарищи, что риск велик. Опять-таки вынужден напомнить, что в ваши головы встроены бомбы с дистанционным управлением. Более того, заминированы будут и все ваши машины. Сами понимаете, захват вас и ваших бортов надо исключить даже в теории. У меня всё. Сейчас «Дзуйхо» начинает прицельное маневрирование и разгон. Вам же я категорически приказываю отдохнуть. Путь неблизкий. Сходите в баню, выспитесь… Разойдись!

Вот характерный маркер нашей службы в те дни! «Дзуйхо» где-то маневрировал, куда-то прицеливался, а мы понятия не имели, где находимся! Только конечная цель, задание и бомба в основании черепа.

Дни были заполнены всяким.

Сантуш ухлестывал за Александрой, будто пубертатный юнец. То есть ну очень настойчиво. И вот, блин, ему удалось растопить лед! Саша внезапно принялась с ним флиртовать! А на меня даже не смотрела. Я тоже не смотрел, чисто из мести.

Из полезного: выспался — раз, баня — два. Все как положено: парилка, веник, ледяной бассейн, массаж. Ну и водочкой добили это дело. Форменное свинство пить после бани, но, рассудив, что здоровье нам может и не понадобиться, плюнули и употребили.

Горячий южанин Сантуш долго сопротивлялся. Он не мог понять, как можно добровольно лезть в раскаленную влажную топку и хлестать друг друга вениками?!

— Ничего, брат. Ничего-о-о… — пробасил Настасьин и, воспользовавшись подавляющим превосходством в массе, затолкал Комачо en el inferno de crudo. [8] En el inferno de crudo (исп.) — в сырой ад. — Ты, брат, говорил, что и водку не пьешь! Это все от латинской твоей необразованности… Сейча-а-ас… О-о-о так!

Уроженец Большого Мурома и сам был немаленький. Здоровяк Комачо казался на его фоне подростком.

— Idioto! Russo idioto! — выл Сантуш под веником.

— Ничего-о-о… мы люди православные. В Бога веруем и водку пьем!

— No soy ortodoxo! Yo soy un catylico! — Комачо запоздало, но громко, во весь голос вспоминал о своем католическом вероисповедании.

— Папуля! Вот я сейчас из тебя всю гадость повышибу! И латинство твое мерзкое! И табачище твой жевательный! И табачище нюхательный! — ударение на букве «а», разумея отвратительные Сантушевы привычки.

В самом деле, ничего. После третьего захода, да с контрастным бассейном, да с холодным квасом Сантуш размяк и дальше парился без посторонней помощи. Ну а уж насчет «водку не пьёшь», так тут Клим и вовсе погорячился. Выпить камрад Сантуш был не дурак. Результировали баньку родной сорокаградусной все вместе, и Комачо не отставал.

По распоряжению Иванова поляну застелили в капитанском салоне (чтобы не разлагать экипаж) и всё было как надо: водочка, горячая обильная еда. С уважением к продукту и процессу.

Сам вождь, конечно, не пил, да и появился из вежливости на десять минут.

— Вы не находите, друзья, что… м-м-м-м… — промычал Комачо, когда за Ивановым прошипел пневматический замок, герметизируя салон. — Даже не знаю, как сказать…

— А чего стесняться? — ответил Кутайсов. — Кормят, будто гусей на убой. Вон, даже выпить разрешили, хотя в походе оно положено только «радиоактивной» БЧ.