Александр Зорич: Пилот на войне

Январь, 2622 г.

Город Полковников

Планета С-801-7 (код «Ямал»), система С-801

Профессор А. Т. Штерн:Да, вы не ослышались, именно это я и сказал: джипсы — не более чем высокоорганизованные насекомые.

Капитан I ранга М. Л. Яхнин:Вас не было на Наотаре…

Штерн:Отнюдь, я там был.

Яхнин:Вы отлично понимаете, о чем я. Так вот, если бы вы там были, если бы видели тех «насекомых», когда они жгли нас из рентгеновских лучеметов…

Штерн:При всем уважении к вам, товарищ, вашей компетенции явно недостаточно даже для того, чтобы отличить представителя отряда Coleoptera от Strepsiptera, о чем тут еще можно говорить?!

Яхнин:Тут еще можно говорить о том, что, при всем уважении, я набью вам морду!

Ну, что же дальше, а? (Мой любимый вопрос.)

А дальше был Город Полковников. Также известный, как Город Трех Звезд. Холодный, но гостеприимный.

Кислородная маска на лице, парка на теле и унты на ногах — иначе можно себе что-нибудь отморозить. Право, под куполами Кастель Рохас было уютнее. Но там я был в гостях, а в Городе Трех Звезд — дома. Очень ценное ощущение!

Если смотреть сверху, наша цитадель дальнего внеземелья до боли напоминала Крепость Керсасп на Паркиде, откуда крылья судьбы вынесли меня до самого Восемьсот Первого парсека.

Насмотрелся я на Город Полковников от души, пока транспортная «Андромеда» нарезала круги перед посадкой на космодром Глетчерный. В те часы ваш покорный слуга пребывал в сильно измененном состоянии сознания. Только что я покинул нашу каюту на «Дзуйхо»…

Кажется, я сказал «нашу»? Оговорился…

Мою каюту. Теперь мою. Вдоль противоположной переборки вытянулась койка с небрежно смятым бельем, которое все еще хранило очертания тела Комачо Сантуша. Откидной столик. На нем — его планшет ужасно модной гражданской модели, заряженный музыкой, синема, фотографиями флуггеров и девчонок. Рядом две плитки жевательного табаку и манерка с табаком нюхательным. Вокруг — куча крошек той самой никотиновой смеси, что постоянно просыпал Сантуш в местах обитания.

Грезилось, что вот сейчас зашипит пневмоприводом дверь, войдет Сантуш и скажет:

— Не смотри на меня так! Сейчас я все уберу. Ладно, и пол подмету! Кстати, хочешь табачку занюхать?

А я привычно пошлю его куда подальше.

Не войдет. И не пошлю. Мой друг теперь, наверное, в том секторе рая, куда отбывают на побывку истребители.

Итак, «Андромеда» зарулила на стоянку и замерла. К нам обратился по трансляции пилот:

— Товарищи, мы прибыли на космодром Глетчерный. Всем новеньким напоминаю: не забываем кислородные маски! Тут не курорт, содержание кислорода в три раза ниже нормы!

Маской я озаботился еще тогда, когда «Андромеда» отваливала от борта «Дзуйхо» на орбите.

Предписание на коммуникатор пришло еще раньше, так что, сойдя на ледяной бетон Глетчерного, я не терял ни минуты.

Сектор 14, подуровень 7, помещение 25. Именно здесь временно обитал штаб 19-го ОАКР — девятнадцатого отдельного авиакрыла — приписанного к тяжелому авианосцу «Три Святителя». Наш полуторакилометровый красавец прятался неподалеку в циклопическом закрытом капонире (одном из крупнейших сооружений военного назначения, заметим, когда-либо построенным людьми). Люксоген в него заливали и флуггерное топливо.

Я зашел в узкий коридор, подивился подволоку, который давил тоннами бетона практически на макушку. Ага, вот каюта, а на двери табличка: «Комкрыла-19».

Табличка свежераспечатанная. Ну оно понятно, начальство здесь обретается не на постоянной основе.

Кстати, кто у нас командир?

Тройной стук. «Да-да, войдите» — с той стороны. Дверь отъезжает в сторону.

— По вашему предписанию лейтенант Румянцев явился для прохождения службы!

— Вольно. Присаживайтесь.

За столом сидит Владислав Аркадьевич Шубин, ходивший с нами на лазеры джипсов в прошлом, но уже таком далеком 2621 году. Только погоны сияют теперь звездами эскадр-капитана, а ведь был каперангом!

— Прочитал ваше личное дело, товарищ лейтенант. — Шубин машинально отмахивает ладонью какие-то страницы, что светятся официальной зеленью на его рамочном планшете. — Приказ на ваше зачисление получен. Рекомендации хорошие. Более чем. Да ведь я вас и сам помню. Вы же были в пополнении из кадетов? Тогда, на Наотаре?