Тимофей Калашников - Изнанка мира

На этих совместных занятиях юноша убеждался, что отнюдь не уступает в подготовке не только новичкам, как он сам, но даже некоторым опытным бойцам, а кое в чем может дать им фору. Но той радости, которая обязательно захлестнула бы его при таких открытиях раньше, во времена жизни на Красной ветке, он уже не испытывал.

— Теперь «выпрыгивания». Садись на корточки, прыгай и старайся во время прыжка достать коленями до солнечного сплетения. Вообще тренированный сталкер должен делать двадцать пять таких прыжков, но тебе пока скидка — десять раз. Вперед!

Кирилл попытался изобразить данный кульбит и чуть было не зарылся носом шпалы.

— Вот ты все братца учишь, учишь, все гоняешь бедолагу, — сказал однажды незнакомый сталкер, понаблюдав за упражнениями. — А сам-то ты это лучше делаешь?

Павел лишь снисходительно посмотрел на говорившего.

— Наставник не обязан быть лучшим из лучших. Он обязан следить за регламентом тренировки, за тем, чтобы был выполнен весь комплекс упражнений в полном объеме, без халявности или прогулов.

— А эта фиговина тебе зачем? — спросил Павел с явным сарказмом, указывая на обломок трубы, заткнутый за ремень брата. — Ты с ней, кажется, даже в бане не расстаешься?

— Пускай будет, — сказал Кирилл невозмутимо. — Если хочешь, считай ее моим талисманом. Да и мало ли…

— Вот, возьми лучше, — Зорин-старший протянул юноше металлический цилиндр болотного цвета.

— Что это?

— Как что? — Павел поднес руку чуть ближе к глазам. — Граната. Эта малышка тебе куда больше, чем ржавая труба, может пригодиться. Держи!

Кирилл взял, покрутил гранату в руках и вспомнил, как недолюбливал и даже боялся этого оружия. Раньше, на Красной ветке, юноше чудилось какое-то демоническое веяние от невзрачных цилиндриков. Само понимание, само ощущение того, что он держит СМЕРТЬ… свою или чужую, вот так просто, в руке, не то что пугало юношу, но подводило к черте, за которой начинался первобытный ужас. Он чувствовал, что в любой момент притаившаяся гибель может вырваться из-под своего металлического панциря и искалечить или убить… УБИТЬ! Быстро… без боли… без страха… Боль и страх придут потом…

Что там происходит внутри?! Может быть, все нормально и тротил спит… А вдруг граната испорчена? Вдруг это БРАКОВАННАЯ СМЕРТЬ? Вот держишь ты ее… кольцо на месте, все хорошо, и это известно. Ты не волнуешься… а чего волноваться, все же правильно… чека в лепестке, взрыва не произойдет… а тут — РАЗ! Что-то не так, что-то сломалось, упало, завело механизм, невидимые шестеренки завращались, молоточки затюкали, отсчитывая последние секунды — жизни, любви, надежд… А об этом не знаешь, ведь человеческий слух так несовершенен… Просто сидишь и думаешь, что все хорошо. В момент взрыва даже не успеешь испугаться, даже не сумеешь понять, что тебя разорвало…

Но так было прежде. Сейчас же Кирилл лишь взвесил гранату на ладони и… покачав головой, вернул брату.

— Спасибо, Паш, но мне с моей трубой как-то спокойнее…

Трехметровый тамбур между внутренней дверью и внешним гермозатвором на Боровицкой здорово напоминал шлюзовую камеру космического корабля. В тяжелом защитном комбинезоне и противогазе Кирилл чувствовал себя космонавтом перед выходом в открытый космос. Все было точно как в детских фантазиях, порожденных фантастическими книжками, почти целиком состоявших из одних картинок. Мать именовала их странным словом «макулатура», и только здесь, в Полисе, от одного из продавцов Зорин узнал, что до войны такие книжки назывались «комиксы». Юноша поправил на голове тяжелый шлем и в очередной раз ощупал маску с широким обзорным стеклом. Такие противогазы были гораздо удобнее тех резиновых намордников с хоботами, какими пользовались сталкеры на родной станции.

Павел стоял напротив в таком же черном комбинезоне с защитными пластинами, шлеме и с диковинным автоматом, обвешанным приспособлениями различного назначения. За месяц усиленных тренировок к тактическому фонарю Кирилл привык быстро, а вот лазерный целеуказатель и коллиматорный прицел до сих пор смущали и вызывали недоумение. Он даже немного опасался просто уронить навороченный автомат и ненароком сломать какую-нибудь электронную штуковину. С простым и привычным «АК-47» чувствовалось гораздо увереннее. А еще Кириллу с трудом верилось, что стоящий напротив сталкер — тот самый Пашка, с которым полдетства провели в тоннелях, охотясь на крыс. Брат заметил взгляд парня и рассмеялся: