— Мне пора кое с кем поговорить, — сказал я Иванне. — Последите за пленником, потом станет ясно, что с ним делать. Зависит от того, как пойдет разговор.
Девушка кивнула и проводила меня встревоженным взглядом, следя за тем, как я иду к двери. Она уже догадалась, что я хочу сделать. Все-таки Иванна — умная женщина, несмотря на душевную травму, полученную в ранние годы жизни.
Дверь правильно открылась с первого раза. Наверное, мне везет сегодня. Я вошел в квадратную кирпичную комнату и остановился напротив Цензора. Старик сидел, опираясь щекой на ладонь, и с любопытством смотрел на меня. Слегка помятая тога едва колыхалась на неощутимом ветру, ее золотые края поблескивали в свете невидимых ламп, и я внезапно понял, почему Цензор задает вопросы.
Всем приходилось слышать о секретных военных постах. Часовой или караульный — это названия одного и того же явления, когда куда-то пропускаются не все, а только избранные. Что нужно сделать, чтобы проникнуть, например, в особо Охраняемый склад? Предъявить пропуск или назвать пароль. Какой у тебя уровень допуска, туда тебя и пропустят. Так работает пост — отсекает ненужных людей и направляет остальных в предназначенное им место. Но ведь когда создавался проект, когда он работал как положено, Цензор выполнял роль обычного поста. Старик наверняка сортировал сотрудников строго по допуску. Этих — в один отдел, а тех — в другой. Ему предъявляли пропуск или называли пароль. Потом, когда проект рухнул и все сломалось, как сломался Цензор? Он продолжал выполнять ритуал, ставший уже бессмысленным. Требовал допуск или пароль у вновь прибывших. Но ни у кого не было ни допуска, ни пароля. Тогда Цензор, не в силах отказаться от своего долга, но будучи достаточно разумным, чтобы приспособиться, изменил условия. Он стал задавать вопросы, справедливо рассудив, что осведомленный человек имеет право попасть в любое место. Ответившие правильно оказывались там, где им нужно, а неправильно — в любом случайном.
Идея же «проездного», главного вопроса, тянулась еще с тех пор, когда у некоторых сотрудников был абсолютный доступ в любое место и в любое время. И Цензор потом решил, что если человек знает ответ на главный вопрос, то имеет право на все. А какой главный вопрос мог родиться в испорченном разуме искусственного существа? Конечно, тот, который издавна волнует людей и на который почти невозможно найти ответ. Зачем жить человеку? Вот же вопрос!
— Что привело вас ко мне, Глеб, в этот непростой для вас час? — Клянусь, Цензор сказал именно так!
— Нам надо поговорить, — буркнул я, слегка озадаченный показной осведомленностью насчет моей травли.
Старик слегка приподнял левую бровь. Движение толстой мохнатой брови смотрелось отнюдь не комично.
— Я хочу обжаловать действия титулованных особ Лима, — чеканным голосом произнес я.
Цензор за время своего существования, должно быть, повидал много всего. Он наверняка сталкивался с разными предложениями: умными и глупыми, честными и обманными, наивными и коварными. Старик привык ко многому, его удивление обычно было наигранным, призванным придать разговору человеческую естественность. Но сейчас, когда лицо Цензора будто окаменело, когда в разговоре возникла долгая пауза и не было не то что удивления — не было даже признака жизни, движения во всем теле старика, я понял, что сумел его потрясти.
— Кому вы собираетесь подать такое прошение, Глеб? — тихо спросил Цензор. На его лице жили только шевелящиеся губы.
— Вам, — ответил я. — Кому же еще? Ведь только вы испокон веков занимаете одну и ту же должность. И какую должность! Решаете, кого пропускать и куда, даже присваиваете ранги. У вас невероятная власть, невероятная и неизменная. Вы незыблемы, в отличие от титулованных особ, которые то падают вниз, то поднимаются вверх, то борются друг с другом, то теряют могущество. Вы ведь — столп Лима. Единственный столп, на котором все держится.
Трудно сказать, как на самом деле воспринял мою речь Цензор, но в его маленьких глазах горел интерес.
— Предположим, Глеб, у меня есть некоторая власть. Но, как вы понимаете, она не распространяется на титулованных особ. Они существуют самостоятельно.
Я медленно покачал головой, не соглашаясь:
— Мне кажется, я знаю, как это все работает. Как работало раньше и работает сейчас. В Лиме нет ничего самостоятельного. Даже старый город, находящийся в глубине, оказывает огромное влияние. Если на то пошло, то не уверен, что с исчезновением старого города современный Лим продолжит свое существование. Не хотите же вы убедить меня, что у вас нет никаких рычагов воздействия на титулованных особ? Совсем-совсем никаких?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу