Александр Больных - Штык-молодец. Суворов против Вашингтона

– Сейчас сделаем, Александр Васильевич, не извольте беспокоиться, – усмехнулся Дерфельден.

– Только вы уж не рискуйте попусту, а то знаю я отчаянную голову. На картечный выстрел батарею поставишь, да еще сам туда полезешь. Нет уж, коль скоро гаубицы шуваловские дальше бьют, так это использовать надлежит. Не только лихостью, но в первую голову разумением сражения выигрываются, – ворчливо добавил Суворов, но видно было, что говорит он это не всерьез. Суворов любил Дерфельдена, более того, в секретном пакете, который хранился у начальника штаба, приказ имелся, что в случае чего командование корпусом именно Дерфельдену поручалось в обход генерал-майоров.

По приказу бригадира прислуга сноровисто выкатила на пригорок по-над рекой шесть гаубиц. Американцам это не понравилось до чрезвычайности, тут и там замелькали вспышки выстрелов, но расстояние было слишком велико, и пули безвредно шлепали по земле. Артиллеристы обидно захохотали, однако Дерфельден погрозил им кулаком, и смешки стихли. На том берегу Брендивайна возник клубок белого дыма – не выдержали нервы у американских пушкарей, однако и у них ничего не получилось. Ядро уже на излете безвредно подкатилось под ноги одному из артиллеристов, и тот брезгливо отбросил его в сторону.

– Готовы? – спросил Дерфельден.

Поручик, командовавший батареей, надсаживаясь, гаркнул:

– Залпом… Пли!

Гаубицы слаженно рявкнули, по лицу мазнуло волной теплого воздуха, едко пахнущего сгоревшим порохом, и гранаты противно взвыли, улетая вдаль. Столбы огня, перемешанного с землей, взметнулись среди кустов довольно далеко от американских пушек. Они дали ответный залп, и снова их ядра лишь безвредно взбили землю, не долетев до русской батареи чуть ли не сто шагов. Дерфельден, подошедший к Суворову, довольно произнес:

– Эти уральские пушки просто великолепны. Мы всегда имеем преимущество в дальности до ста аршин и даже более.

– Ну, если бы ваши канониры еще и попадали, – съехидничал Александр Васильевич.

– Попадут, – успокоил Дерфельден. – Обязательно попадут не позже третьего залпа.

Они попали со второго. Разрывы полыхнули сразу за мостом, как раз там, где стояли американские пушки. Одну из них подбросило в воздух, лафет разлетелся в щепки, а колеса, нелепо кувыркаясь, улетели в разные стороны. Что случилось с артиллеристами… На это лучше было не смотреть. Однако в мужестве американцам нельзя было отказать, и вторая пушка, возле которой суетилась горстка окровавленных людей, снова выстрелила. И снова ее ядро упало недолетом. Суворов усмехнулся.

– Они устанут раньше нас, – бросил он стоящим рядом штабистам. – Построить колонну. Батальон егерей, за ними Апшеронский полк. Я сам поведу их.

– Но, ваше превосходительство, – осторожно возразил начальник штаба, – это слишком рискованно. Даже если мы разобьем их пушки, там в кустах и среди зданий слишком много стрелков.

– Вздор, вздор, – нетерпеливо оборвал его Суворов. – Сейчас Виллим Христофорович разгонит смутьянов, и мы быстренько через реку – марш-марш, и там!

Снова громыхнули гаубицы Дерфельдена, и последнее американское орудие неловко завалилось набок. Затем гаубицы перенесли огонь на кусты, в которых прятались американские стрелки, заросли моментально затянуло дымом и пылью, видно было, как люди разбегаются в разные стороны. Но в тех местах, где взрывались гранаты, кусты были смяты и искрошены, там виднелись какие-то неопрятные кучи окровавленного тряпья.

– Александр Васильевич, дозвольте все-таки мне, – предложил генерал Леонтьев, время от времени морщась, похоже, перевязанная левая рука все-таки изрядно болела.

– Пустое, батенька, пустое, – остановил его Суворов. – Сейчас нужно нанести один сильный удар, и они сломаются. И это лучше сделать мне.

Он быстрым шагом, чуть ли не вприпрыжку, подбежал к строящейся колонне.

– Здорово, молодцы! – Голос его вдруг окреп.

– Здрав-жал-ваш-прев! – дружно рявкнули мушкатеры.

– Значит так, молодцы. Сейчас мы пойдем в атаку. Нужно как можно быстрее форсировать мост, пушек там уже нет, но стреляют они, канальи, здорово, а потому надо поспешать. Значит – ранцы долой!

Солдаты удивленно переглянулись, но положили мушкеты и начали расстегивать перевязи.

– Быстрее, быстрее, – нетерпеливо подгонял Суворов. – Они не должны опомниться, пока пушки нагоняют на них страх.

Его приказ подхватили капралы, и вскоре полк избавился от ранцев. Суворов встал в голову колонны рядом со знаменщиком, когда полковник попытался было оттеснить его, Александр Васильевич так глянул, что несчастный в момент прижух. Колонна быстрым шагом двинулась вперед, но едва она показалась из-за пригорка от прямой дороги, ведущей к мосту, как снова замигали вспышки американских выстрелов. Несколько человек упали, а потом произошло неожиданное – егеря не выдержали. Видно слишком болезненными оказались воспоминания о первой неудачной атаке, потому что поредевший батальон вдруг замялся и начал топтаться на месте. Апшеронцы с разбега уткнулись им в спину, и колонны перемешались, превратившись в беспорядочную толпу, от строя не осталось решительно ничего. Напрасно Суворов и командир апшеронцев пытались восстановить порядок, среди егерей началась откровенная паника. Они сначала поодиночке, потом группами начали разбегаться в стороны, не в силах более выносить убийственный огонь американцев. И вот уже перед апшеронцами сама собой открылась дорога, устланная телами в зеленых мундирах. Суворов невольно дернул щекой, да, потери оказались куда как велики, немудрено, что егеря не выдержали, тем более что у них перебили почти всех офицеров. Ему еще ранее говорили об этой привычке американцев – в первую голову отстреливать всех офицеров. Пожалуй, напрасно он посмеивался над англичанами.