Александр Больных - Штык-молодец. Суворов против Вашингтона

– Что это? – недоуменно спросил Дерфельден.

– Они прячутся в кустах. Не обучены правильному строю, потому и не решаются показаться, – мрачно ответил Суворов, у которого сердце заныло от дурных предчувствий. И действительно, егеря замялись, остановились и начали стрелять в ответ. Наверное, они даже в кого-то попадали, вот только батальон вперед не двигался, и все больше и больше фигурок в зеленых мундирах валилось на землю. А затем на том берегу началось шевеление, и на дороге появились две пушки. Глухо бухнули выстрелы, заверещала картечь, дробно застучала по деревянному мосту, и егеря попятились. Как только они отступили к подножию пригорка, стрельба моментально утихла.

Запыхавшийся Леонтьев поднялся к месту, где стояли Суворов с Дерфельденом.

– Что там происходит? Почему заминка? – разозлился Суворов. – Наступать! Не останавливаться!

– Но мы столкнулись с крупными силами американцев, которые блокируют мост, – осторожно возразил Леонтьев. – Они даже поставили пушки на выходе с моста. После короткого боя наши егеря отошли.

– И где они сейчас? – холодно поинтересовался Суворов.

– Американцы? – не понял Леонтьев.

– Егеря! – уже не скрывая раздражения, бросил Суворов.

– Мы заняли позиции на берегу и начали перестрелку с противником, – неуверенно доложил Леонтьев, чувствуя, что крепко оплошал.

– Задержка? Вы хоть понимаете, генерал, что произойдет, если американцы закрепятся на противоположном берегу? Нужно сбить их, пока они еще не готовы. Иначе мы положим здесь всю армию. Наступать, только наступать. Вперед! – пылко произнес Суворов. – Ведите своих людей вперед.

– Слушаюсь, – козырнул Леонтьев и убежал.

Суворов нетерпеливо схватил подзорную трубу и начал смотреть, как он строит атакующую колонну. Дело уже шло к полудню, солнце постепенно поднималось все выше, и его жаркие лучи окончательно развеяли утренний туман. Стало видно беспорядочное шевеление на другом берегу речушки. Александр Васильевич усмехнулся уголком рта. Помилуй бог, эти крестьяне понятия не имеют, как следует воевать: ни строя, ни порядка. Бегают, как в деревне на пожаре. И все-таки, почему же англичане несколько раз так обожглись при стычках с ними?

Вот русская колонна быстрым шагом с ружьями наперевес бросилась к мосту. Но когда солдаты уже взошли на мост, на другом берегу замелькали десятки огоньков, взвились тонкие струйки дыма, и несколько егерей, бежавших впереди, повалились, точно подрубленные. Огоньки выстрелов мигали непрерывно, это ничуть не походило на регулярную стрельбу залпами, к которой привыкла европейская пехота, причем Суворов подметил, что стрелял противник очень и очень быстро. Русская колонна замялась на несколько секунд, причем люди продолжали падать. А затем колонна попятилась и шарахнулась назад. Долетели какие-то крики и стоны, неприятно царапнувшие слух.

Суворов всмотрелся повнимательнее. На противоположном берегу, похоже, собралась чуть не вся американская армия, их там были сотни и сотни. Вдобавок река слегка изгибалась в этом месте, поэтому американцам было довольно легко взять мост под перекрестный обстрел. Теперь понятно, почему Хау предложил русским штурмовать мост, а свои войска отправил в глубокий обход. Вряд ли он намеревался подставить русских под огонь врага, просто лорд намеревался, как это в обычае британских генералов, постараться сберечь своих собственных солдат. А остальные… Ну кому как повезет. А тут еще противник подтащил к самому мосту две пушки, и теперь попытка прорваться безоглядно означала форменную гибель.

К Суворову подбежал встрепанный майор.

– Господин генерал, атака отбита.

– Вижу, голубчик, вижу.

– В егерском батальоне большие потери, командир убит.

– А что генерал Леонтьев?

Майор замялся.

– Говори! – прикрикнул Суворов.

– Ранен, только легко. Пуля в руку попала.

Суворов недовольно нахмурился, а потом обернулся к своему штабу.

– Проклятые вольтерьянцы умеют свою слабость обратить в силу. Они отказались от залповой стрельбы, поколику ей не обучены, и палят каждый сам по себе. Но получается довольно быстро и метко. Теперь понятно, на чем обжегся его милость. – Глаза его хитро блеснули. – Однако ж и мы не лыком шиты. Ладно, не получилось так, попробуем этак. – Он сделал знак бригадиру Дерфельдену, командовавшему артиллерией. – Виллим Христофорович, голубчик, выдвинь гаубичную батарею к мосту да отгони мошенников.