Валерий Большаков - Алгоритм судьбы

Серый силуэт авианосца «Ришелье» довольно чётко просматривался с левого борта, его постепенно загораживал корабль-арсенал «Измаил». Над ним в белёсом небе обозначились две блестящие точки, выросли в звено истребителей и вошли в пике, нацеливаясь на беззащитный танкер. В ту же секунду носовая орудийная башня «Измаила» плавно повернулась и задрала одну из пушек вверх. Ослепительная лиловая нить на мгновение соединила «Измаил» с атакующим самолётом, и последний вспыхнул шаром огня, пошёл чертить дугу копотного шлейфа.

– Есть! – воскликнул Бирский. – Ага!

Второй истребитель затормозил и показал фигуру фуэте – завертелся шутихой, разбрызгивая трассирующие очереди. Тут и европейцы опомнились – с палубы «Ришелье» поднялась пара перехватчиков. Но африканец связываться с ними не стал, убрался на полной скорости.

Капитан танкера сообразил наконец, что зря высунулся, и начал срочное погружение.

– Пошли скорее! – заторопил друзей Бирский. – Сейчас Жданов должен выступать.

– То ему на палубу, – заворчал Царёв, – то с палубы… Замучил уже!

Они вернулись в боевую рубку в самый последний момент – на всех настенных экранах красовался генерал Жданов. Лицо его было мужественно и сурово, взгляд твёрд.

– Милостивые судари! – начал он, попыхивая сигарой. – Мы все притащились через пол-Земли, чтобы защитить жизненно важные стратегические интересы наших союзов стран. Мы жаждем нефти и газа! Но не слишком ли дорогую цену готовы мы заплатить? Так вот, господа офицеры, я не позволю платить за углеводороды кровью. Это неравноценный обмен!

Тут в эфир кто-то вломился. На экранах мониторов возникло надменное лицо адмирала Лила Мэйси, командующего ударной группировкой 7-го флота «Амэрикен Федерэйшн».

– Не много ли берёте на себя, сэр? – процедил гордый англосакс.

– Не больше, чем смогу унести! – отрезал Жданов. – Попрошу не перебивать. Или вы ещё ничего не поняли? Ну, так включите ваши спутники! Из космоса хорошо видно, что евразийские корабли заняли все ключевые позиции и собираются дирижировать нашим сводным оркестром. Мы можем в любой момент уничтожить любую боевую единицу, но не делаем этого! Почему? А потому, что хотим сохранить жизни и своих, и ваших подчинённых. Дошло? Кстати, мистер Мэйси, это мы спасли вашего «Барака» от гибели. И нефть из подорванного танкера не разлилась тоже благодаря нам. И оба «Пеликана» не потому благополучно сели, что увернулись от ракет, а потому что мы сожгли эти ракеты на подлёте! Чем, кстати, уберегли базу Эсперанса от полного уничтожения… Короче! Я предлагаю создать Международный Контрольный Комитет, выбрав в него представителей от всех союзов стран и стран-аутсайдеров. Я предлагаю под эгидой МКК создать Международные войска и Международную полицию, которые и будут следить за справедливой дележкой нефтегазового пирога. Я всё сказал!

– Подтвердите свои полномочия, генерал! – пропел въедливый Мэйси.

– А вы гляньте в иллюминатор, – посоветовал Жданов и сделал знак Зенкову.

На экране Лил Мэйси повернулся к овальному иллюминатору, за которым открывалась носовая палуба «Барака Обамы». В тот же миг с небес ударил фиолетовый луч лазера. Ударил дважды, с левого и с правого борта авианосца, вырыв на миг в море «ямы» испаренной воды и подняв облачка.

– Достаточно? – хладнокровно спросил Жданов.

Лил Мэйси, бледный и растерянный, судорожно кивнул.

Телевизионщики тряслись от возбуждения, когда передавали в эфир репортажи с потушенного пожара войны. Невероятное скопление вооружённого народа, обложившего Антарктиду, медленно рассасывалось, как пролитое нефтяное пятно. Международные войска расположились в Порт-Эймери, Эсперансе, Рузвельте и Конкордии. Министрам, слетевшимся на Кергеленский саммит, оставалось просто утвердить проект решения – Антарктида на политической карте мира утратила нейтральный белый цвет. Поделенная на сектора, она примеряла разноцветное лоскутное платье…

Тимофей Кнуров чувствовал себя в центре мировых событий, словно стоял посередине колоссальной площади, на которой собралось всё человечество, и все его однопланетники глядели на инженера-программиста в упор, с интересом и молчаливым одобрением.

Он вышел на палубу. Промозглый «весенний» ветер мигом сдул утомление, и Кнуров сделал глубокий вдох.

Удивительно, но он ощущал в эти мгновения жизни, как успокаивается, как отпускает боль душевная, как приходят в равновесие «зыбкого сердца весы». Были, были ещё трудные вопросы, но и ответы имелись. Всего-то и требовалось – решить проклятую проблему выбора. Но это потом… Завтра…