Иван Петров - Все, о чем вы мечтали

На похороны приехали две старухи из маминой школы.

Очень помогли, без них мне не выдали бы тело.

А я стал взрослым.

Недавно по ящику видел - новый главврач больницы, фанфары! Этот...

Без вариантов. Дальше - детский дом.

А на могиле у матери только деревянная коробка, сжимающая глиняный холмик, и бетонная табличка под сугробом.

Надолго ли? Столько заброшенного насмотрелся, пока пробивал захоронение.

И концов потом не найдешь, система.

Памятник сразу нельзя - земля должна просесть, да и деньги кончились в ноль.

Земля! Земля дорогая! Жилье! Жилье элитное!

...Больные... И это не лечится.

Из квартиры выкинут, все выкинут, что смогут - продадут, память растащат...

Как и не было нас...

Может быть, фотографии удалось бы спасти и ордена отца. Не уверен.

Пару дней не ел. Потом взял старый бронзовый подсвечник (был такой) и пошел продавать на рынок.

А эти зашевелились - то ли в школу сообщили, то ли школа. Участковый, тетки какие-то с халами на головах - от непонятных организаций. Зачастили. Бесцеремонные, как и нет меня, по комнатам пройдутся оценивающе, сиротку пожалеют, еще раз пройдутся. Тот же подсвечник покрутили - мальчик, а откуда он у вас? Поприкидывали.

Вообще - полная хана, без шансов, неделя оставалась, а то и меньше.

Но мне повезло. Он приехал.

Внук маминого троюродного брата, единственный родственник, адрес которого я нашел и которому успел отбить телеграмму в Ярославль.

Моему племяннику было за сорок. Высокий (мне все высокие) тощий мужик с хорошим, но испитым лицом, в заношенном мятом костюме. Единственном. Да - пьющий. Да - нищий. Я ему буду благодарен всю жизнь. Не забуду.

Что делать он не знал, но знал я, и мы начали оформлять опекунство. Полгода бились вдвоем, я руководил. И у нас получилось. Я чуть не подох под горой этих бумаг, но удалось набрать денег на юриста и мы справились.

Памятник на могилу я поставил через полтора года. Скромный, да...

Подсвечник помог. Естественно, на рынке его у меня отобрали, но - дальше события стали цепляться одно за другое, появились знакомства - сначала - на поесть мне и на рюмку Николе (так зовут мою единственную родственную душу), потом на погашение накопившихся долгов по квартплате, потом на юриста, потом еще. Живем.

Подошли втроем: один взял с аккуратно расстеленной газетки мое единственное бронзовое имущество, покрутил в руках и пошел себе. А двое остались меня придержать. Окружающий народ отнесся с пониманием и не протестовал. И быть бы мне битым попусту, если бы не Фарид. Во-первых - не дал малышевским меня запинать за то, что я Тельману успел дать в глаз, а тот не ожидал подобной прыти от цивильного ребенка. А во-вторых познакомил с командой. Нас три молодежных команды на рынке, моя - из беглых детдомовских и беспризорников. Бомжи, короче. Две другие - из местной городской околорыночной гопоты и - национально ориентированная, без русских. Кавказ, ребята натаскиваются, у них свой тренер. И у гопоты - тренер. Только мы бесхозные. Погрузка-разгрузка, принеси-подай, не воруем. Не наш профиль.

Есть еще цыганский молодняк, но у них нет отдельной молодежной стаи. Семейный бизнес, со взрослыми, все в доле.

А подсвечник они сдали в лом за сто рублей. Бараны. Я у Тельмана потом спрашивал.

Через полгода, когда завершилась эпопея с опекунством, Никола уехал. И не пишет. Говорил, что такой уж уродился - бродяга, не может на одном месте. Я его случайно по адресу телеграммой застал, проездом - из Владика в Калининград, хочется ему всю страну посмотреть. Может и так, а может - шутит. Совестливый он. Не захотел на моей шее сидеть. Несчастный, неудачливый, не берут на работу. Перебивается случайными подачками - и так всю жизнь. Или от того что пьющий, или пьющий от того. Не рукастый, ни образования, ни профессии, но... Хороший он мужик. Мне вот повезло с командой, а ему пока нет. Да мне не так уж тяжело было, привык, хватало на двоих, приспособились. И на водку ему хватало. Не жалко. Жалко, что уехал...

Присесть бы, передохнуть. Как раз парк закончился и, перед нашими дворами надо бы собраться, чтобы там пошустрее, а то еле ноги волоку. На скамеечку, на заднике у нового армянского ресторана "Русский двор", там обычно никто не сидит и рядом никого. Редко кто пройдет, из случайных. И кусты. Но жопа так болит, что еще неделю не сядешь. Ну сука же, Александрик, как мне работать с отбитым копчиком? Или стой, или лежи, наклониться - и то болью стреляет! В школу еще надо - за партой показаться. Че, тоже боком восседать? Это ж какой труд - сорок пять минут терпеть боль, до перемены, и так - несколько раз. Да еще в морду кому-то из моих дражайших одноклассников придется дать - шуточки их очевидные и понятные, напрашиваются. Не дашь - в младопидоры запишут. Детишки, мать их...