Юрий Брайдер - Особый отдел

— Импортные вещи сейчас не редкость, — сказал другой опер. — Глобализация, как-никак. Одна моя знакомая на днях вагинальный грибок подцепила, который прежде только на Занзибаре встречался.

Выслушав это сообщение, старший из сыскарей стал энергично вытирать руки, смачивая платок водкой из недопитой бутылки. Другие как-то сразу поскучнели и отодвинулись подальше.

Спустя четверть часа, в результате так называемого мозгового штурма, когда каждый имеет право высказывать самые невероятные предположения, была выработана наиболее приемлемая версия: неопознанный гражданин убит неизвестным пока способом где-то в другом месте, аккуратно доставлен в подвал и там раздет, предположительно с целью затруднить опознание (а иначе кому могли понадобиться окровавленные носильные вещи).

Судя по всему, покойник при жизни не бедствовал, а это означало, что где-нибудь на барахолках или в ломбардах могут всплыть принадлежавшие ему вещи — например, дорогие часы, запонки с камешками, уникальный перстень, золотой портсигар, бумажник из крокодиловой кожи.

На поиски этих улик, а также на поголовный опрос населения, в первую очередь таксистов, ночных сторожей, консьержек, собачников, дворников, бдительных старушек и уличных проституток, нужно было ориентировать не только оперативный состав, но также участковых и патрульно-постовую службу.

Окончательно убедившись, что делать здесь больше нечего, Цимбаларь сказал:

— Загляну-ка я на всякий случай в тот подвал. Ты меня проводи. — Это относилось к молодому оперу, ещё не закосневшему в каждодневной рутине неблагодарной милицейской службы. — Пару фоток и одежду я на всякий случай заберу.

Покидая отдел, он вынужден был задержаться возле дежурного, порывавшегося предъявить для осмотра свой пистолет, на котором сейчас, наверное, даже микробов не осталось. Мягко придержав бравого подполковника, Цимбаларь сказал:

— Передайте начальнику, чтобы справочку о проверке сам составил. В крайнем случае, пусть предыдущую перепишет. Я её потом подмахну. А отдел ваш мне понравился. Коллектив хороший, дружный, а главное, непьющий. Так начальнику и доложите. От лица службы выражаю всем вам благодарность.

Пока опер бегал за машиной, Цимбаларь задумчиво произнёс, обращаясь к себе самому:

— А ведь из меня получился бы неплохой сотрудник службы собственной безопасности. В крайнем случае, инспектор по личному составу. Надо будет на досуге подумать над этим…

К сожалению, осмотр злополучного подвала не дал никаких результатов. Конечно, там хватало и подозрительных пятен на стенах, и рваного тряпья, и пустых шприцев, и использованных презервативов, но всё это не имело никакого отношения к обезглавленному незнакомцу. А коты и крысы, мирно сосуществовавшие здесь (какой пример для народов Палестины!), при всём своём желании ничего рассказать не могли.

Весть о том, что милиция вновь обыскивает отмеченный смертью подвал и уже обнаружила там не меньше дюжины расчленённых трупов, быстро облетела окрестности, собрав внушительную толпу любопытных.

В компании шкетов, которым сказки заменяли глюки, а школьные уроки — воровство и попрошайничество, Цимбаларь заметил Ваню Коршуна. На сей раз он был одет на манер Гавроша — главного персонажа знаменитого мюзикла композитора Тишенко и либреттиста Гюго «Заваруха в Париже».

Примерно в то же время Кондаков, сопровождаемый Людочкой, прибыл в частный морг, носивший, словно ресторан или гостиница, собственное название — «Чёрный цветок». От других заведений подобного типа, находящихся в муниципальной или ведомственной собственности, он отличался примерно так же, как ленинский Мавзолей от земляного холмика, насыпанного над могилой Льва Николаевича Толстого.

Даже запах внутри напоминал, скорее, храм после торжественной литургии, а не подпольный колбасный цех, на пол которого, кроме всего прочего, вылили ещё и ведро формалина.

— Симпатичное заведение, — похвалил Кондаков. — Вот бы тут местечко заранее заказать. Да, наверное, простым людям такая лепота не по карману.

— Вам, Пётр Фомич, рано об этом думать. Вы ещё на свадьбе у моего сына кадриль спляшете. — Людочка вновь потрогала свой живот, что у неё уже становилось дурной привычкой.

— Кадриль, скажешь тоже… — проворчал Кондаков. — Я, если до свадьбы твоего сына доживу, рок-н-ролл отчебучу. — Он затрясся, словно собираясь упасть в обморок.

— Верю, верю! — спохватилась Людочка. — Только здесь его демонстрировать не стоит. Пол скользкий.