Юрий Брайдер - Особый отдел

— Труп дактилоскопирован? — спросил он.

— Конечно. Только ответ что-то запаздывает. Поторопить экспертов?

— Пока не надо. Вы на празднике гульнули и они, наверное, тоже… Во что был одет убитый?

— Трусы да носки.

— Для апреля чересчур легко, — заметил Цимбаларь, но, вспомнив о том, как сам недавно бегал голышом по лесу, развивать эту тему не стал. — Как вы полагаете, когда его раздели — до наступления смерти или после?

— Трудно сказать. Но в любом случае похоже на грабёж.

— Или на устранение улик, способствующих опознанию трупа, — возразил Цимбаларь.

— Тогда почему пальцы не отрубили?

— Наверное, были уверены в том, что он не проходит по нашим учётам. Или спешили.

— Кто же тогда его раздел?

— Пушкин! Мало ли всякой шушеры по ночам шляется. Бомжей на вашей территории много?

— Кто же их считал! Они как перелётные птицы.

— Но ведь должны быть и оседлые.

— Сотни три наберется.

— Пофамильный список имеется?

— Мы не паспортный стол.

— Как насчёт директивы, предписывающей взять на учёт всех бродяг и попрошаек?

— Директива есть, да рук лишних нет. Пусть этим участковые занимаются.

— Как труп оказался в подвале? Ведь была же команда запереть все нежилые помещения на замок и опечатать. Причём команда категорическая.

— Запирали. Взламывают каждый день.

— Кто взламывает?

— Да кто угодно. Бродяги, малолетки, наркоши… Даже старушка одна отличилась, у которой там кошка приплод принесла.

— И всё же не пойму я, что у него с головой случилось… — Цимбаларь вновь стал перебирать фотографии покойника. — На топор не похоже, на пилу тоже. Может, он на рельсах её оставил?

— От того подвала до ближайших трамвайных путей семь километров, а до железнодорожных — все десять. Тем более что колёса рельсового транспорта оставляют сравнительно ровный след. А здесь, можно сказать, рваная рана.

— Да, как будто птичке голову свернули, — согласился Цимбаларь и почему-то вспомнил об окровавленных руках Верховного Мага.

— Я вот что думаю, — в разговор вступил самый младший из оперов, до того помалкивавший. — Мне что-то похожее в Чечне приходилось видеть. Называется минно-взрывная травма.

— Ваш район на прошлой неделе обстреливали? Бомбами? Теракты были? Тогда о чём речь? Ты вспомни тех мертвецов и сравни с этим, — Цимбаларь постучал ногтем по особо удачной (с точки зрения криминалистики, конечно) фотографии, — замечаешь разницу?

— Верно… — смутился молодой опер. — Те были, как решето, а у этого ни единой царапины.

— То-то и оно. — Цимбаларь призадумался. — Впечатление такое, что эта мина у него давно в голове сидела и однажды ни с того ни с сего взорвалась. Вещички убитого где?

— В хранилище вещдоков.

— Товароведческую экспертизу проводили? Тоже нет… Тогда давайте их сюда.

Пока один из сыскарей бегал куда-то, Цимбаларь выяснил, что аналогичных преступлений в прошлом не совершалось. По крайней мере, его собеседники не могли их припомнить. Конечно, обезглавленные трупы частенько фигурировали в сводках, но это были совершенно ясные эпизоды — жена рубала топором из ревности, каток наехал на пьяного дорожника, пилорамщик, тоже пьяный, попытался наладить свой станок, не отключая электропитания, в цирке лев повздорил с ассистентом укротителя.

Одежонка покойника хранилась в чёрном пластиковом пакете, опечатанном по всем правилам. За сегодняшнее утро это, наверное, был единственный случай, когда сыскари избежали упреков.

По общему мнению, к которому присоединился и Цимбаларь, полосатые трусы популярной модели «семейные» имели пятидесятый — пятьдесят второй размер, а синие эластичные носки — примерно тридцатый.

Какие-либо следы крови или грязи на вещах отсутствовали.

— Ну-ка признавайтесь, кто из вас носит шёлковое бельё, — огорошил Цимбаларь сыскарей новым каверзным вопросом.

Оказалось, что никто.

— А вот эти трусишки шёлковые. — Цимбаларь линейкой приподнял вышеуказанный предмет туалета. — Да и пошиты не в артели «Коммунарка». Жаль, что фирменных знаков нет. Такие вещи, наверное, только в дорогих бутиках продаются.

— И носки не хилые, — заметил молодой опер. — Скорее всего, итальянские.

— С чего ты взял? — поинтересовался Цимбаларь.

— Меня недавно в гостиницу «Бродяга» вызывали, — начал было опер, но, заметив на лице Цимбаларя недоумение, сразу поправился: — Я хотел сказать, в «Турист». Там проститутки макаронника клофелином угостили. Прибыл, болезный, на международный симпозиум по новейшим средствам безопасности, а остался без средств к существованию. Так вот, на нём были очень похожие носки.