Юрий Брайдер: Особый отдел и пепел ковчега

Он вылил в вазу бутылку минеральной воды и принялся энергично взбалтывать получившееся пойло. У Обухова, предусмотрительно пересевшего подальше, запершило в носу.

— Это надо выпить? — с дрожью в голосе произнёс он.

— Обязательно, причём всё до последней капли.

— А меня не стошнит?

— Непременно стошнит. Средневековые арабы Поили этим снадобьем боевых верблюдов, дабы те не ощущали боли, страха, усталости и полового влечения... Пейте! — Гость протянул вазу Обухову.

Тот пригубил отвратительное пойло, содрогнулся, зажал левой рукой нос, сделал несколько глотков и бросился в туалет, находившийся буквально в пяти шагах.

Даже через толстенную дубовую дверь было слышно, как его там выворачивает наизнанку. Гость тем временем быстро и сноровисто осмотрел комнату — проверил содержимое ящиков письменного стола, заглянул под ковёр, обстучал стены и пол, взял пробу пепла из камина.

Когда Обухов вернулся назад — бледный, растрёпанный, с висящей под носом соплёй, — гость уже находился на прежнем месте и как ни в чём не бывало потряхивал вазу.

Пытка возобновилась. Обухову удалось допить верблюжье снадобье только с пятого захода. Его вырвало ещё пару раз, но уже не столь интенсивно. Сделав небольшую передышку, он невнятным голосом поинтересовался:

— Ну как там ощущает себя мой джинн?

— Зашевелился, — ответил гость. — Разве вы сами это не ощущаете?

— Я ощущаю себя так, словно выпил полведра денатурата, смешанного с коровьим помётом... Вам бы не джиннов вразумлять, а алкашей от запоя лечить... Безотказное средство.

Язык Обухова заплетался, а в глазах появилось бессмысленное выражение, свойственное душевнобольным, пропойцам и людям творческих профессий. Гость затянул заунывный мотивчик и, сидя на пятках, принялся раскачиваться в завораживающем, постепенно нарастающем ритме.

Когда Обухов окончательно впал в транс, восточный гость, под личиной которого скрывался оперативный сотрудник особого отдела майор Цимбаларь, приступил к допросу:

— Как тебя зовут?

— Костя, — замогильным голосом ответил Обухов, судя по всему, утративший власть над своими словами и поступками.

— Фамилия?

— Обухов.

— Воинское звание есть?

— Было...

— Какое?

— Капитан.

— Твой любимый цвет?

— Зелёный.

— Ты служил в Афгане?

— Служил.

— Где?

— Везде.

— Сколько будет дважды два?

— Семь.

Отвесив собеседнику оплеуху, Цимбаларь повторил предыдущий вопрос и добился-таки приемлемого ответа. С отрешённым видом Обухов доложил:

— Сначала в провинции Каттаган... Потом в Шиндане и Кабуле...

— Ты участвовал в специальных акциях?

— Да.

— В том числе и в устранении полевого командира Хушаба Наджи?

— Да.

— Какова на вкус морская вода?

— Солёная.

— Как закончилась операция?

— Успешно.

— Кто добил Наджи?

— Я.

— Что он обещал тебе за своё спасение?

— Сто тысяч долларов.

— Сколько ног у кошки?

— Четыре.

— Почему ты отказался от денег?

— Я не мог нарушить присягу.

— Какой сегодня день?

— Вторник.

— Как твоя фамилия?

— Обухов.

— Как Наджи отреагировал на твой отказ?

— Он проклял меня.

— В чём это конкретно выразилось?

— В меня вселился джинн, заставляющий совершать неблаговидные поступки.

— Но ведь благодаря этому ты стал очень известным и богатым человеком.

— Меня вознесли вверх только для того, чтобы сбросить в бездну... Конец близок... Позорный конец...

— Какой месяц следует за июлем?

— Август.

— Кто похитил деньги детского фонда «Забота»?

— Джинн... В моем облике, естественно...

— Откуда это известно тебе?

— Но ведь в краже обвиняют меня... И на то есть неоспоримые улики... Без джинна здесь не обошлось.

— Такие случаи бывали и прежде?

— Да.

— К чему тебя ещё принудил джинн?

— Я продал агентам душманов план штурма Сангарского перевала... Похитил из Кабульского музея археологические ценности... Для их транспортировки использовал гроб своего сослуживца... Подделывал платёжные поручения Центробанка... В сговоре с чиновниками Минфина обанкротил «Тяжмашбанк»... Изнасиловал свою секретаршу...

— Хватит! — Цимбаларь отвесил ему ещё одну оплеуху. — Когда выпадает снег?

— Зимой.

— Ты хочешь спасти свою честь?

— Да! — Обухов, до этого расслабленный, словно паралитик, задёргался.

— Тогда постарайся вспомнить, куда ты дел похищенные деньги?

— Не помню...

— Что ярче: луна или солнце?