Андрей Имранов - Судьба боится храбрых

— Мое имя Каравэра, — сообщил он странно изменившимся хрипло шипящим голосом. — Надейся, что оно тебе не понадобится.

Конечности пришли в движение, потянувшись к замершему подростку. Тим закрыл глаза.

— Я сохраню тебе жизнь, — услышал он голос и открыл глаза. Годзилла (точнее, Каравэра) уже спрятал большинство своих лап, оставив только две, и сейчас чертил ими что-то прямо на земле.

— Ты же обещал его не убивать, — пробормотал Тим, стараясь не глядеть на растерзанные останки мага.

— Это неважно, — отозвался танар-ри, не прекращая работы. Тим огляделся и вдруг увидел в кустах, совсем рядом с собой, металлически поблескивающий бок «тарелки». Каравэра был метрах в десяти от него и весь поглощен своим занятием… вряд ли он стал быстрее, когда обрел разум… и вряд ли он успеет. Как там надо? По часовой? Тим вздохнул.

— Каравэра, — сказал он, — ты «тарелку» уронил.

Танар-ри оторвался от своей работы и повернулся к Тиму.

— Почему ты не попытался подчинить меня? — спросил он.

Тим вздохнул, пожал плечами и промолчал.

— Ты понял, что, применив таэс ко мне, ты получаешь надо мной неограниченную власть?

— Да, — сказал Тим, — в первый же день. Я сказал тебе, чтобы ты меня охранял, пока я спал. А потом сказал, чтобы делал, что хочешь.

— Я помню, — сказал Каравэра, — почему ты не воспользовался своей властью? Это могло тебе помочь быстро достичь цели. В этом мире не так много людей, способных противостоять танар-ри даже в изначальной форме.

— Ну — сказал Тим, пожимая плечами и вороша словарный запас, — так не делается. Не по-дружески это, понимаешь. Ты же вот ко мне эту «тарелку» не применял…

Часть фразы пришлось произнести по-русски, потому что искомого слова в местном языке так и не нашлось.

— Применял, — Каравэра издал длинный сосущий звук, — в первый день. Я не догадался заставить мага сделать отдельный таэс для людей. А когда я понял, что тот таэс, что есть у меня, не действует на людей, было поздно — маг был уже мертв.

«Вот новость, — подумал Тим с запоздалым испугом, — а если бы оно на мне сработало… ни хрена себе».

— Что значит «по-дружески», — поинтересовался Каравэра.

— Значит, что друзья так не поступают. Друг — это когда ты делаешь ему что-то, а он не становится тебе должен, понимаешь? И наоборот. А если и становится, то это даже не долг, ну обычный долг — он неприятный, а этот…

— Я понял, — сказал Каравэра, возвращаясь к своему занятию. — Рекомендую тебе не считать меня своим друг.

— Почему? — огорчился Тим.

— Это небезопасно, — сказал Каравэра, приседая и издавая уже знакомый Тиму пронзительный свист. На земле коротко вспыхнул сложный узор, вспыхнул и погас, зато над ним резко и неожиданно возникло пятно чернильного мрака с неровными краями. Тим прерывисто вздохнул.

Каравэра шагнул к черному пятну.

— Постой, — сказал Тим.

Танар-ри зашипел и развернулся, растопыривая лапы.

— Ты тоже не можешь отправить меня домой? — спросил Тим.

Каравэра помолчал, потом сложил конечности.

— Где твой дом? — спросил он.

Тим недоуменно огляделся, потом поднял взгляд к небу, словно надеясь увидеть там ответ. Опустил голову и сказал тихонько:

— Не знаю.

— Тогда не могу, — сказал Каравэра, плавно развернулся и шагнул в черное пятно. Секунду еще виднелся подергивающийся хвост, потом исчез и он. Тим с интересом посмотрел на пятно. Может, прыгнуть следом? Уж, наверное, хуже, чем здесь, не будет. Ну и что, что там такие чудища водятся? Оно, по крайней мере, было единственным существом, с которым можно было общаться по-человечески. Тим сделал шаг к пятну, но тут в нем появился бугристый красный конус.

— Каравэра? — осторожно спросил Тим, пятясь назад.

Из пятна, из-за спины танар-ри, вылетели два светящихся оранжевых мяча и повисли в воздухе.

— Это йельмы, — сказал низкий хриплый голос. — Они неразумны, но они способны выполнять команды и привязаны к своему хозяину. Теперь ты их хозяин. Возможно, они помогут тебе достичь твоей цели.

Каравэра издал утробно-рычащий звук, отодвинулся назад и пропал в черном пятне. Почти сразу же с легким хлопком пропало и само пятно. Шары дернулись, издали серию потрескиваний, покрутились в воздухе над выцарапанным в земле узором, потом подлетели к Тиму и замерли перед ним на высоте метра.

— Йельмы, значит, — сказал Тим, оглядывая свое приобретение. — И что вы, интересно, умеете?

Шары остались недвижимы и безмолвны. Но какое-то ощущение от них шло — как от потерявших хозяина тоскующих собак.