Андрей Имранов - Судьба боится храбрых

Из самого урока Тим мало что понял, но на всякий случай старался запоминать все услышанное. Правда, получалось не очень — непонятное вообще плохо запоминается. Цель урока Тим еще худо-бедно понял — Айра Цу собирался научить их избегать неприятностей еще до того, как эти неприятности начнут проявляться. Для этого каким-то особенным образом надо было направить волю не на конкретную опасность, типа летящего в морду кирпича, а на опасность абстрактную. А вот из объяснений, каким именно образом эту волю направлять, Тим не понял ровным счетом ничего. Из уст Айры Цу лились потоки непонятных терминов, с которыми внутренний переводчик Тима зачастую не справлялся, а если и справлялся, то понятнее от этого не становилось. Ну скажите, пожалуйста, как можно «расконцентрироваться, расширяя мысль о защитном шаре, ослабив волю и усилив отвлеченные размышления»? Бред на бреде, да и только. Но остальным ученикам так явно не казалось: они с умным видом кивали, когда Айра предлагал «попробовать», — закрывали глаза и замирали, и, похоже, у них что-то получалось. Во всяком случае, комментарии учителя наводили именно на такую мысль — одних он скупо хвалил, другим указывал на их ошибки, а некоторых наказывал уже знакомым Тиму способом — пальцем по щеке. Наказуемые даже не вздрагивали. Тим сидел, оцепенев в ожидании того момента, когда Айра Цу обратит внимание на него. Он, конечно, глазами не хлопал и рож не корчил, наоборот, делал вид умный и всепонимающий (ну так как-никак почти восемь лет школы за плечами), да только сам чувствовал, что получается у него не очень. Он даже старался (в меру своего понимания, конечно) выполнять то, что говорит учитель, но насчет результатов ничуть не обманывался. Вот сейчас Айра Цу поймет, что Тим совсем безнадежен, и выставит его вон. Да еще и того фашиста с плеткой позовет.

Но учитель Тима словно не замечал. По ощущениям, прошло не меньше часа, а Айра Цу за все это время не удостоил Тима даже взгляда, хотя раз двадцать проходил мимо. Первое время Тим напрягался, потом потихоньку расслабился. Может, ему удалось обмануть учителя? А может, он вообще ничего такого не видит — кто как что напряг и что расслабил? Может, он просто делает умный вид и раздает оплеухи наобум? А ученики тоже просто делают умный вид? Тим невольно улыбнулся, но вовремя вспомнил предостережения куратора и согнал улыбку с лица раньше, чем Айра это заметил. Хотя, похоже, он все-таки заметил — Тиму показалась, что тень неудовольствия промелькнула по лицу учителя. И хотя тот смотрел совсем в другую сторону, Тим почувствовал, что неудовольствие это направлено именно на него. Но наказания не последовало, и Тим опять расслабился.

Наконец урок подошел к концу. Ученики принялись шуршать и возиться, а Айра Цу вышел в центр круга и заявил:

— Перед тем как закончить урок, я хочу посмотреть, как вы усвоили полученные знания. Хаят, подойди.

Один из сидевших в первом круге учеников поднялся, вышел в центр и встал возле учителя.

— Смотри, — сказал Айра Цу, Тим недоуменно закрутил головой, потому что учитель ничем не показал, на что именно должен смотреть Хаят. Но тот, похоже, все знал сам и сразу же задрал голову вверх. Тим тоже перевел глаза на «люстру», и как раз вовремя, чтобы увидеть, как одна из металлических пластин срывается с места и падает вниз. Тим икнул.

Но пластина до стоявшего прямо под ней Хаята не долетела — в полуметре от его головы она мягко замедлила полет, по плавной дуге отошла в сторону и, провожаемая взглядом Хаята, уже там с металлическим лязгом грохнулась на пол. Тим перевел дух.

— Не очень эффективно, — сказал учитель, — слишком много воли, учись экономить. Закрой глаза.

Хаят послушно опустил голову и закрыл глаза. Айра Цу взял ученика за плечи и несколько раз повернул его на месте. В разные стороны. Это Тиму было понятно — когда играешь в жмурки, водящего тоже так крутят, чтобы он ориентацию потерял. Но тут-то зачем?

— Сядь, — сказал учитель.

Хаят неловко, качнувшись и уперевшись рукой в пол, сел. Тим, догадавшись, что сейчас будет, не сводил взгляда с висевших на потолке пластин. Но ничего не происходило. Пластина сорвалась только минут через семь, когда Тим уже устал ждать и начал отвлекаться. Поэтому момент ее падения он прозевал и увидел только, как пластина, ударившись о невидимую преграду сантиметрах в десяти над сидящим Хаятом, подпрыгнула, провернулась, хлопнула плашмя сидящего ученика по плечу и упала на пол.